Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь (СИ)

– Я не пью! – поднимает на меня глаза. – Шампанское в клубе? – свожу брови. – Минералка. Айси, кажется, – отмахивается она. – Маргарита в джакузи? – Девственная! – Виски или коньяк, тогда, на террасе, – вспоминаю. – Холодный чай. Была такая жара. Я не пью и точка! – повышает голос. – Не злись! – прошу. – Мне нужен сеанс йоги. Срочно! Воспользуюсь твоей гостиной! – указывает пальцем на комнату. Делает шаг, стягивает с себя жакет, джинсы. Остаётся в рубашке – боди. – О! Я с тобой! – любуюсь кругленькими булочками, идя позади. – Хочешь заняться со мной йогой? – разворачивается. Мой взгляд припечатывается к её груди, которую скрывает белая ткань. Тяжело сглатываю. Как же хочу прикоснуться к ней кончиками пальцев, губами. Все мышцы ниже пояса напрягаются, того и гляди взорвусь. – Тебе придётся раздеться, – сообщает она. – С радостью! – выпаливаю. Она раскрывает глаза. – Эмм… Я хотел сказать – да, конечно, – реабилитируюсь. Начинаю раздеваться. Она поворачивается. – Боксеры оставь, – смотрит на меня. Замечает стояк. – И джинсы тоже! – приказывает. Я киваю. Опускается на ковёр, принимает позу лотоса. Приглашает меня рукой. Я повторяю за ней. – Расслабься, – начинает. – Расслабился, – киваю. – Не комментируй! – улыбается, кусает губу. Киваю. – Закрой глаза. Это упражнение называется… – Не нужно! Давай только без названий. Просто говори, что делать! – прикрываю глаза. Она недовольно выдыхает. – Расслабься. Повторяй про себя мантру. Любое слово, которое тебя успокаивает. Это не обязательно «ом»! – она ждёт. Я не могу повторять сейчас что-то успокаивающее. Не могу, пока она рядом. Холи. Холи. Холи. – А теперь открой глаза, встань. Повторяй за мной, – просит. Выполняю. Она широко улыбается, падает на пол, но в последний момент ловит себя, опираясь на ладони. – Ух ты! – раскрываю глаза. Она вытягивает руки, опирается на них, осторожно поднимает ноги, и вытягивает себя в тростинку. – Я этого не повторю, – бормочу. – Я не сомневалась, – спокойно дышит она. – Карин говорила, что ты демонстрируешь акробатические трюки. Но я не думал, что всё так серьёзно! – опускаюсь в кресло, наблюдаю за ней. Она скрещивает ноги и прижимает пятки к великолепной попке. – Как ты это, чёрт тебя дери, делаешь? – Ты мешаешь мне расслабиться! Помолчи! – Что сделать? Расслабиться? Да у тебя позвоночник сейчас треснет от перенапряжения! – удивляюсь, как она может так сгибаться. Интересно, она в постели может так? О! Я законченный извращенец! Она выпрямляется, опускается на пол и принимает позу лотоса снова. – Как это может расслаблять? – Ты не дал мне закончить. Я ещё напряжена, – она тихонько дышит. Глаза закрыты. – Я подышу, подумаю о чём-то хорошем, хоть это и тяжело сейчас. И всё будет хорошо. Чем ты хочешь заняться? – голос спокойный, тихий.

О! Ты знаешь, мой кексик!

– Почему ты такая сегодня? – наклоняю голову. Она открывает глаза. – Какая? – улыбается. Ещё один бонус. Улыбка. Сногсшибательная, самая красивая в мире. – Где твоя напускная храбрость? Дерзость? – Не понимаю о чём ты? – улыбка пропадает. – Странная ты. Такая милая. Покладистая. Кошка, которую гладят по шелковистой шёрстке. – Тебе не нравлюсь такая я? – скрещивает руки на груди. – Не знаю. Не пойму, – жму плечами. – Что ты задумала? – сужаю глаза. – Задумала? Я, по-твоему, играю тут с тобой? – недовольный взгляд. – По-моему играешь! – киваю. – Ты думаешь, я не могу быть такой на самом деле? – садится на колени. – Думаю, не можешь, – качаю головой. – Так почему ты не хочешь играть сейчас? Раньше хотел, тебе это нравилось, – улыбается своей хищной улыбкой. Подходит ко мне. Раздвигает ноги, садится на мои колени. Ерзает на моём стоячем члене. Через плотную ткань чувствую горячность её тела. Еле дышу. – Я не понимаю твоих игр. Я теряюсь. Не знаю, как реагировать. Словно катаюсь на чёртовом аттракционе! То вверх, то вниз. – Не понимаешь? Серьёзно? Наверное, мне в промежность упирается совсем не то, о чём я думаю… – облизывает губы. – Такое моё поведение у тебя вопросов не вызывает? – проводит кончиком языка по моей ушной раковине. Тело покрывают мурашки. Вонзаюсь в её бёдра. – Убери к дьяволу свои пальцы. Мне чертовски больно! – шепчет она. – А вот такая ты мне не нравишься. Грубая. Как мужчина, – отодвигаю её от себя. – Так мне, что? Подстраиваться теперь под тебя? – встаёт. – Я только сегодня ночью прилетела из Ирландии! И сразу к тебе. Даже не спрашивай, как я нашла тебя! Я мила с тобой, приветлива. Что не так? Тебе всё не нравится, Шеннон! Как мне нужно себя вести? Скажи, как? – она злится. – Холи, послушай. Мне нравится, когда ты милая… – А, что тогда? Что тебя не устраивало, когда я была такой? – встаёт с моих колен. Мне резко становится холодно. Нет. Пожалуйста, вернись! – Зачем ты начал это своё «почему ты такая сегодня»?! – сжимает кулаки. – Хол, послушай! – Не хочу! – хватает джинсы.

НЕТ! ТОЛЬКО НЕ НАЧИНАЙ ОДЕВАТЬСЯ!