Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь (СИ)

– Слышу, сладкий. Слышу, – проводит прохладной ладонью по моему лбу. – Я почти не вижу тебя. Я же не ослеп? – резко вскакиваю на ноги. – Мне жарко, открой окно, – прошу её. Хожу по комнате. Так прохладнее, кажется. – Ложись, пожалуйста, прошу, – тянет меня на кровать. Я вырываюсь. – Отстань! Мне жарко. А под твоим одеялом, будет ещё теплее. Где дверь? – чёрт, я так плохо вижу сейчас. – Где она? Чего ты молчишь? – злюсь, делаю шаг и от больного удара по лбу, падаю на пол. – Больно! – Шеннон, Господи! Осторожнее! – чувствую, что она пытается меня поднять. – Ты ударила меня? – раскрываю глаза. Этот солнечный свет давит на мои веки. Прямо физически ощущаю, как тяжело моим глазам. – Ты ударился о ящик, сладкий мой, – нежно произносит она, наконец, укладывая меня на кровать. – Холи, мне жарко. Мне очень жарко! – хриплю я, закрыв глаза. – О, Боже! Шеннон, как же я жалею, что потащила тебя на эту чёртову гору, – прикладывает холодное мокрое полотенце к моему ушибленному лбу. – Там ведь и вправду нет ничего сверхъестественного. Обычный вид. Мы могли увидеть такое же, если бы просто поехали в Швейцарию. И ты бы не заболел так сильно. Не бредил бы уже пятый день. Сладкий мой! – нежно целует меня в губы. – Я заражу тебя, ты заболеешь, – нет сил открыть глаза. – Мне уже наплевать. Я заберу твою простуду, боль, только, пожалуйста, выздоравливай! – прижимается своей грудью к моей. Хорошо, что я плохо сейчас соображаю, а то расплакался бы, как девчонка. – Холи, мне очень жарко, – пытаюсь оттолкнуть её. – Да, да. Прости, – извиняется. Отстраняется. – Клянусь, если бы не огонь, выжигающий меня изнутри, я бы пролежал с тобой так до скончания времён. Но мне очень жарко. – Вот. Выпей, – подносит к моим губам что-то прохладное, и я со снедающей меня жаждой, жадно выпиваю всё до последней капли. Хорошо. Прохладная жидкость растекается по моему желудку. Какое облегчение. На пару минут мне становится лучше. Но только на пару минут. – Холи, я прошу тебя, вылей на меня ледяной воды. Пожалуйста, – не слышу своего голоса. Совершенно. – Нет, Шеннон, ты и так слишком болен! Выпей ещё, – снова подносит к моим губам стакан, и я снова всё выпиваю. Горько. Очень горько, но зато хоть что-то холодное. Рыжая стягивает с меня одеяло, чувствую очень неприятный запах. У меня жуткий насморк. Представляю, как же воняет эта смесь, что даже я, с моими забитыми пазухами чувствую её. Холи обмазывает меня ею. – Фу! Я буду вонять так же? – смеюсь. – Не бойся, я отмою тебя, – слышу, что улыбается. – Отмоешь… Да! Знаешь, я только что понял, что мы не принимали душ вместе. Купались в бассейне, я видел тебя, в душе, в твоём доме. А ведь так ни разу и не принимал его вместе с тобой, – рассказываю. – Снова бредишь… – выдыхает. – Вовсе нет, – пытаюсь открыть глаза. Это сложнее чем я думал. – Я ненавижу твоего мужа. Люто. Знаешь, я иногда представляю, как вы занимаетесь сексом. Как он делает это с тобой, а ты не хочешь. Ты вырываешься из его объятий, тебе не нравится, тебе больно. А он настойчив. Ему наплевать на твои желания. А я не могу оттолкнуть его от тебя. Ты просишь. Так отчаянно… А я… Прохладно. Мне не жарко, – проваливаюсь в сон.

Сон беспокойный. Мне то холодно, то снова жарко. Я слышу её голос, шёпот. Постоянно чувствую, что она рядом. Её поддержку. Нежные пальчики касаются моего лица, ладони – тела. Я чувствую, что Холи вытирает меня мокрым полотенцем. Особенно хорошо мне спится в эти моменты. Она рядом со мной. Не бросила меня. Ухаживает, хочет чтобы я поскорее поправился, выздоровел. Значит любит меня. Надеюсь, что любит. Стала бы она со мной носиться, если бы не любила, если бы я не был ей нужен? Я помню как её изумруды метали раскалённые молнии, когда я сказал, что возвращаюсь в Лос-Анджелес.

Сон. Приятный сон.

Я чувствую горячее дыхание возле головы, и губы, которые нежно касаются моего лба. Пытаюсь открыть глаза, но с первого раза у меня не получается. Вторая попытка оказывается удачной, но перед глазами стоит белая пелена, и сквозь гробовую тишину, я слышу своё имя. Сначала не чётко, а потом все яснее и громче. Что – то сдавливает мою грудь, и дышать становится тяжело.

Моргаю, и угадываю лицо Холи. Оглядываюсь. Меня окружает та же комната, те же вещи, и рядом та же женщина, судорожно целовавшая всё моё лицо, и как сумасшедшая повторяющая что-то на русском. Опускаю глаза. Я абсолютно голый, Холи тоже почти раздета. Она крепко прижимается ко мне. Я ничего не могу понять. Ступни горят огнем, во рту так сухо, что кажется даже язык высох. А белой пеленой оказалось всего лишь постельное белье. Рыжая выпускает меня из своих крепких объятий, поднимает мою голову и поит меня такой желанной прохладной водой.

====== Часть 39. Ловец снов ======

- Что происходит? – еле бормочу я. Она улыбается, глядя на меня.