Может когда-то она и была Лолитой, но не теперь (СИ)

– Быстро поцелуй меня! – стальным голосом приказываю. Она нежно чмокает меня в щёку и улыбается. Хотя в её душе наверняка бушует ураган. «Подчиняться! О, ну, только не это! Всё, что угодно, только не подчиняться»! – мысленно прокручиваю её слова в своей голове. Но я люблю её, так что ей просто придётся подчиниться. Я сделаю всё для это. Я заставлю её полюбить меня. – Холи! Два часа! Сколько можно? – еле дышу. – Ещё пять минут, – оборачивается на меня. – Я жутко замёрз! Честное слово! – у меня стучат зубы. – Минет согреет тебя? – смотрит на меня, облизывает губы. – Да! О, чёрт! Да! – сияю счастьем. – Усмири своего дружка, Шеннон, – закатывает глаза. – Я не собираюсь делать ничего подобного! – Да, наплевать, – отмахиваюсь. – Мысль об этом меня уже согрела. Прямо в жар бросило, – улыбаюсь. Молчу. Надеюсь, до минета в твоём исполнении, мой кексик, мы ещё доберёмся. – Всё. Стой, – тормозит меня. – Смотри, – обводит рукой круг. Поворачиваюсь вокруг своей оси. Вид открывается потрясающий. – И? – смотрю на неё. – Шеннон, тут очень, очень красиво! Ты видишь стадо яков? – тычет пальцем на равнину. – Вижу, что дальше? – развожу руками. – Это прекрасно. Ты же музыкант! – морщится она. – Ближе к сути, О’Доннелл! – нервничаю, повышая голос. – Суть в том, что это красиво, Лето! – смотрит на меня как на дурака. – Погоди-ка, – хватаю её за руку. – Ты тащила меня на эту чёртову гору, чтобы показать, как тут красиво? – раскрываю глаза. – Ну… Да… – кивает. – О, Господи! Холи! – срываюсь. – Я весь грязный, я устал, я жутко, просто жутко замёрз. А ты притащила меня сюда, чтобы просто показать, как тут красиво? Холи, у меня есть деньги, я могу купить открытки прямо в аэропорту Тибета с изображением этого места и кучи других! Поверить не могу, что ты привела меня сюда, – качаю головой. – А я поверить не могу, что ты такой невежественный. Не можешь оценить красоту, – разворачивается и уходит. – А теперь стой! – хватаю её за руку. – Не хочу с тобой разговаривать! И находиться рядом, – зло бросает. – О, да? Тогда отлично. Я уезжаю. – Езжай! – почти кричит. – Я серьёзно. Возвращаюсь в Лос-Анджелес, – опускаю голову. – Что? – раскрывает глаза. – Возвращаешься в Лос-Анджелес? – её голос гремит, как и гром над нашими головами. По, и без того, мокрой земле, проходятся первые порции ливня. Чёрт! Капли просто ледяные. – Решил бросить меня? Шеннон, мне нужно пробыть здесь всего месяц. Две недели прошли. Остались ещё две и всё. И мы вернёмся вместе. Не уезжай сейчас, – в глазах тот самый страх. Мольба, от которой у меня сносит крышу. Она нуждается во мне. Да, чёрт возьми! – Холи, я нужен брату, – объясняю. – Он сможет без тебя две недели. Всего две. Он потерпит. Его музыка и идеи никуда не денутся, – качает головой. – Он попросил меня вернуться. Оставь это. Давай уедем вместе, – провожу ладонью по мокрым рыжим волосам. – Я не могу. Я живу йогой. Я не могу прервать курс, – она быстро снимает шапку, выжимает из неё ледяной дождь и надевает обратно. Мы быстро спускаемся с горы. Ноги застревают в грязи. – Я не вернусь раньше. – Раз так, то я не останусь ни на день! – копирую её тон. Она фыркает и быстро шагает в сторону деревни. Еле поспеваю за ней. Обратно мы возвращаемся в тишине. Вернее не разговариваем друг с другом. А я бормочу проклятья этой погоде, Холи и глине, налипающей на мои ботинки.

Когда наши грязные, промокшие и продрогшие до самых внутренних органов тела переступают порог гостиницы, на улице становится совсем темно.

– Погреемся в душе вместе? – хватаю её за ладонь. – Руки! – железным голосом произносит она. Отпускаю. – Уезжай. Надеюсь, что в аэропорту твоё хозяйство прищемит турникетом, и металлоискатель вырубит тебя разрядом тока, – она размахивает руками. – И пусть самолёт будет трясти весь перелёт до Лос-Анджелеса! – шипит своим стервозным тоном. – У меня пересадка в Гонконге, – шепчу ей. Она раздражённо рычит и хлопает дверью в свой номер. Я смеюсь. Холи, ты неподражаема!

Снимаю с себя всю одежду. Пытаюсь отодрать от себя прилипшие ледяные джинсы. Боже, как же холодно! Даже пятнадцать минут под кипятком, льющимся из разбрызгивателя душа, не хватает для того, чтобы согреться.

На часах полночь. Выхожу из номера, закутавшись в тёплый спортивный костюм и вязаный плед из шерсти ламы.