Может ли ещё молиться современный человек?

Если вы научитесь сидеть совершенно спокойно за дверью, в совершенном покое и тишине, когда кто-нибудь стучит, когда зовут по имени, это уже будет начало того, чтобы уметь останавливать время. И тогда вы можете останавливаться в нынешнем моменте. Дело-то в том, что вы не можете молиться ни в прошлом вашем, ни в вашем будущем, а только в то мгновение, в котором вы сейчас находитесь. Прошлое прошло, и туда возврата нет. Будущее впереди, и вас там еще нет; а вы находитесь в том мгновении, где и Бог и вы в вечности и во времени одновременно, – в объективном времени и в божественной вечности. Научиться жить в том мгновении, в котором мы находимся, не всегда легко, потому что мы привыкли к тому, чтобы настоящее было только такой воображаемой гранью между прошлым и будущим; мы переходим из прошлого в будущее, как, знаете, перекатывается яйцо, когда катаешь крашеное яйцо на полотенце. Оно сначала тут, потом там, но нигде не задерживается; так и мы ни в какое мгновение не находимся в реальности, в нашем настоящем. Отчасти мы живем тем, что только что было, и не умеем высвободиться; отчасти мы уже где-то впереди себя, то есть спешим. И вот тут надо научиться делать различением между быстротой и поспешностью; различение это очень простое.

Вы, наверное, видели, как человек старый или увечный, или слабый старается догнать троллейбус или идущего впереди приятеля: он спешит отчаянно, а движется медленно. И все время, пока он спешит, он старается поймать самого себя, идущего впереди него. Ему хочется каждое мгновение быть на шаг дальше, чем он есть. И вы знаете тоже, как бывает во время отпуска, каникул летних: идешь бесцельно, но чувствуешь себя хорошо, бодро, жизнь чувствуется в теле. Можешь и побежать, но никуда не спешишь, потому что никуда не стараешься попасть раньше того момента, когда до этого места дойдешь. И вот то же самое бывает с нашим внутренним миром. Мы не имеем права стараться добраться куда-то, мы должны там, где находимся, делать все, что сейчас можем. Будь всем, что ты есть, делай все, что ты можешь; а время, как я в начале говорил, в твою пользу работает, оно к тебе течет, оно мимо тебя проходит, спереди назад, и дойдет до места, которое тебе нужно.

Я это испытал, когда меня во время немецкой оккупации арестовал. В тот момент я вдруг обнаружил очень интересную вещь. Во-первых, что прошлое вдруг мгновенно исчезло, потому что прошлое было таково, что меня за него засадили бы и, вероятно, расстреляли; значит, реальному прошлому не было места, оно должно было исчезнуть. А того нереального прошлого, которое я собирался рассказывать, когда меня будут допрашивать, все равно не было; значит, я оказался без прошлого. И еще другую интересную вещь я обнаружил: будущее существует для нас, лишь поскольку мы можем вообразить, что будет впереди, и перенестись туда; но когда и вообразить не можешь, то и переноситься некуда, и будущее вдруг исчезает. Так бывает, когда войдешь в темную комнату, и ничего не видно, и весь мир кончается вот тут, потому что впереди только тьма, нет никакого пространства, а только глубокая тьма. И вот находишься, как будто в геометрическом плане, в малюсеньком отрезке времени, в котором сосредоточилось все твое прошлое и из которого может вырасти все твое будущее.

Такой момент, такое состояние дает нам возможность молиться всеми силами нашего естества – и ума, и сердца, и воли, и тела, потому что все сосредоточено в одну-единственную точку, которая достигает такой напряженности, такой сгущенности, что если только она разрядится, то на ней можно действительно строить будущее. И из этой точки можно смотреть на прошлое, но не быть воображением в своем прошлом; можно смотреть вперед, но не быть как будто где-то там, впереди, а быть здесь и смотреть вперед, как человек смотрит, например, в окно. Он – в комнате, сад снаружи; он видит сад, он может или вообразить себя в саду, или знать, что он здесь, за стеклом (а то и за решеткой)… И вот, если научиться этому – а научиться этому можно просто теми упражнениями, которые я указывал – тогда можно стоять перед Богом.