Можно ли считать К. С. Льюиса «анонимным православным»?

Совпадения с православной антропологией не ограничиваются мыслью о нашей неповторимости и прозрениями о «лице». Для христианского Востока спасение подразумевает «обожение», «теозис» — мы, люди, призваны сделаться «причастниками Божеского естества» (2 Петр 1:4). Так понимает спасение и Льюис.

Может быть, идею теозиса он нашел у св. Афанасия, когда писал предисловие к «Воплощению Слова Божьего». Св. Афанасий говорит о Христе-Логосе: «Он стал человеком, чтобы человек стал богом».

Наконец, в-четвертых, многие греческие Отцы — особенно св. Ириней Лионский, св. Григорий Нисский и св. Максим Исповедник — видят вечную жизнь (насколько можно ее видеть) как «эпектазис», бесконечное движение вперед. Небесное блаженство не статично, оно динамично, это неисчерпаемое творчество. Св. Григорий Нисский тонко замечает, что самая суть совершенства в том, что мы не можем стать совершенными, но непрестанно движемся «от славы в славу» (2 Кор. 3:18).

Именно такова вечная жизнь, которую описывает Льюис в конце «Последней битвы»:

«…мир внутри мира, Нарния внутри Нарнии… как луковица, только каждый круг больше, чем предыдущий».

По Льюису, луковице этой нет конца. Мы движемся «выше и глубже» вечно, «эон за эоном».

Итак, мы нередко убеждаемся, что Льюис видит и выражает христианскую истину так, как мог бы видеть и выразить ее православный христианин. Исходит он из западных предпосылок, но снова и снова приходит к православным выводам. Апофатическое чувство сокровенности Бога, учение о Христе и о Троице, взгляд на тварный мир и на личность выражены в понятиях, которые близки восточному христианству. Поэтому он вполне имеет право на имя «анонимного православного».