Можно всё

«Я знаю, что нельзя тебе такое писать, потому что ты расстроишься за меня. И я заранее знаю, что ты скажешь. Но можно я просто напишу это? Я иду сейчас по Харькову. Тут поют птицы, началась весна. Деревья, небо… Природа. Тут тихо и спокойно. Улицы пустые. Я иду по ним и думаю: а может, это просто такая судьба? Что, если нет для меня никакой половинки? Я не люблю это слово, как и ты, но ты знаешь, что я имею в виду. Ты знаешь, что «половинка» тут – образное выражение. И что я – целое. А может, мне суждено так и не найти, Вик? Так и не найти. Максим уехал, оставив мне свою квартиру. Завтра у меня хотят брать интервью. А мне нечего сказать, Вик.

Я не могу больше. За последние несколько дней, если мы пили, мне все было мало. Все мало. И бутылки, и двух. Я все хотела утопить себя в алкоголе. Жадно. Но на удивление совершенно не пьянела.

И я не хочу писать. И разговаривать больше ни с кем не хочу. Потому что не о чем. Никита так счастлив. И я наконец порадовалась за него. За эту девочку. За то, что она называет его собаку «нашей». Собаку, которую он взял в приюте из-за меня. Потому что я сказала: «Подари родителям собаку, раз им одиноко, только не покупай, возьми в приюте». А потом я наткнулась на фотки Дэниела, моей денверской любви, в Фейсбуке. У него такая же футболка, как у меня, с японской волной. На той фотографии он в обнимку с девушкой, которая была после меня. Из-за которой он тогда не пришел на встречу со мной. И девушки у них очень похожие. С тонкими губами.

Никто не тоскует по мне, Вик. Нет в мире такого мужчины, кто сейчас меня вспоминал бы. Я перехожу дорогу, и мне хочется, чтобы меня сбило насмерть.

И я знаю, что тут нечего сказать. И только тебе я и могу это написать. Потому что тут нечего сказать. Но я просто хочу, чтобы кто-то знал. Чтобы ты знала. А больше мне не о чем писать. Бензин любви и нежности во мне закончился, а я только на нем всегда и работала. Байк едет еще какое-то время по инерции, разгоняясь на ровном асфальте, а потом резко сворачивает с дороги и летит в пустоту».