Можно всё

* * *

Всю свою жизнь я искала таких же, как я. Теперь же, создав блог, я все равно что встала в поле и выстрелила вверх красным огнем из сигнального пистолета. И мои люди, увидев свет, стали выходить на это поле с самых разных и неожиданных сторон. Теперь они могли найти меня сами.

1–3

«Хорошая Даша, я на выходных буду в Одессе, ты мне кажешься настоящей, а это для меня главное, я хотела бы сделать такой же настоящий пленочный отпечаток тебя, ну и послушать море».

Такое сообщение мне отправила девочка с необычным именем Каролина Дутка. Надо сказать, что к этому моменту мне писали по десять-двадцать человек в день и многие предлагали так или иначе встретиться. Моими любимыми сообщениями были написанные в одну строчку слова в стиле: «Привет, нравятся твои истории. Приезжай в Рязань». Или в Днепропетровск… Или в Киров… Я не могла понять, какой должна быть моя реакция? «Окей, собираюсь»? Не пойми меня неправильно, приходили и совсем другие, потрясающие, глубокие письма… Но их было так много, что мне пришлось стать циничнее, потому что, если бы я соглашалась на все встречи, мои следующие полгода стали бы гастролями по чужим кухням, и не факт, что это мне понравилось бы.

Каролина же явно была совсем другой породы. Это чувствовалось по одному только сообщению. Одно предложение, которое включало в себя не только предложение о встрече, но и раскрытие ее как личности сразу по четырем пунктам: быть настоящим – для нее главное, она снимает на пленку, она любит слушать море, она едет в Одессу сама по себе, а не чисто чтобы встретиться со мной. Идеально.

Я как раз дописывала пост в блог, сидя в том самом кафе, а именно во львовской шоколадной мастерской, когда Каролина поднялась на второй этаж и отыскала меня рядом с патефоном. Я попросила дать мне несколько минут, чтобы дописать текст, она легко согласилась. Люблю людей, которым всегда есть чем заняться с самими собой (звучит так, как будто я говорю о мастурбации, ну да ладно). Довольно скоро я спросила ее совета по тексту, потом еще раз, и в итоге все обернулось тем, что она вместе со мной редактировала всю историю. После она скажет, что была удивлена таким открытым жестом, но такие внезапно панибратские штуки всегда были моей самой быстрой и точной проверкой на вшивость. «Свой» человек сразу будет «своим», а другие мне не нужны. Она совершенно спокойно развернула ноутбук в свою сторону и размеренным голосом стала высказывать свое мнение. Все ее советы и примечания были оправданны и верны. Так у меня появилась подруга.

Каролина жила неподалеку от Одессы, в Тирасполе, и иногда ездила сюда на маршрутке, чтобы освежиться от строгого режима своей родины.

– А Тирасполь – это какая страна? – спросила я. – Молдавия?

– Сейчас уже нельзя говорить «Молдавия», потому что это напоминание о советском прошлом. Только в СССР страну называли Молдавией, сейчас это Молдова. Но я из Приднестровья. В Приднестровье разговаривают на русском, а в Молдове после распада СССР признают лишь один официальный язык – молдавский.

– А Приднестровье – это что? Другая страна?

– Это непризнанная республика.

– А республика – это не страна?

– Нет, это разные вещи.

Я отчаялась в своих попытках понять, что это значит. Технически это все-таки была Молдова, но Приднестровье, видимо, отказывалось считать себя частью страны, и поэтому назвалось республикой. Поскольку никто, кроме них, не понял такого маневра – они гордо прозвали себя непризнанной республикой. Каролина училась в Тирасполе на врача, занималась научной деятельностью и не пила алкоголь. От него ей только хотелось спать, «поэтому приходится творить безумия трезвой».

Каролина была волшебной. В доказательство могу привести один яркий пример: когда она случайно села на свежеокрашенную желтую лавку в синем плащике и оставила на нем пятна краски, то решила, что эти желтые капли будут звездами, и расшила весь низ плаща созвездиями, соединив звезды белыми нитками.

Я показалась ей настоящей по одной простой причине: она сама была настоящей, без примеси общепринятых понятий того, каким предполагается быть, что допустимо говорить и как нужно жить. Ее можно было разгадывать и разглядывать бесконечно, как калейдоскоп, который кто-то постоянно поворачивает. На ее руке было несколько браслетов. Все они что-то обозначали и, как и мои, были родом из разных городов и с разных континентов.

Один из них – перекрученную бело-красную ленточку, будто с места преступления, – ей на руку надел друг, и она не стала её снимать – друг же. На другом браслете висят ниточки с одежды мальчика, которого она любит. Большинство не обращает внимания на такие нюансы, мне же они говорили о многом. На одном из браслетов были вышиты слова:

– Carpe diеm? «Лови момент»?

– Да.

– А у него какая история?