Можно всё

Мир такой огромный… И я будто взлетаю над ним. Но мне нужно нащупать свою связь. Как будто из моего пупка идет нить, пуповина. Я хватаюсь за нее, пытаясь опуститься обратно на землю. На привычный мир. Где мой якорь? Где эта связь заканчивается? Федя. Ну, конечно же! Федя! Он моя связь! Моя любовь! Он держит нить! Я должна связаться с Федей. Федя. Федя! Под ЛСД любая пришедшая в голову мысль, любое желание превращаются в одержимость; ты больше не можешь думать ни о чем другом. И вот твое желание уже превращается в самую важную миссию.

С трудом открыв скайп, я звоню обратно ребятам. Меня накрывает все сильнее. На экране появляется квартира. Ребята зарылись под одеяло и трипуют пуще прежнего.

– Влада. Я не могу это объяснить, но мне нужно найти Феееедю. Я должна связаться с Федей.

В Москве три ночи. Обычно он спит уже в двенадцать. Сейчас он стопроцентно спит. Но я должна ему позвонить. Это необходимо. Влада подхватывает волну чрезвычайной важности и отчаянно ищет телефон, но у нее ничего не получается. Я больше не могу терпеть, мне кажется, что проходит вечность.

– Я открою перископ! Попрошу кого-то в России ему позвонить!

– Даша! Не делай этого!

– Я не могу больше ждать.

– Даша! Послушай меня…

Тут на всю питерскую комнату раздается «чирик-чирик». Влада сразу находит свой телефон, ей пришло уведомление, что я в прямом эфире.

– Даша… – говорит она и растерянно смотрит по очереди на оба экрана. – Тебя и тут, и там показывают…

Я же в это время начинаю орать в перископ своим подписчикам, что мне нужно срочно связаться с Федей. Я повторяю это по кругу, пока кто-то не оставляет самый логичный комментарий: «Скажи номер Феди». Тут я понимаю, что для этого нужно закрыть перископ, переписать его номер с телефона на бумажку, снова открыть перископ и продиктовать номер. Все это только кажется элементарными заданиями. Под ЛСД такая схема на уровне сложности взлома швейцарского банка.

И все-таки дело удалось. Ему дозванивается Гайк, мой дредастый приятель, и говорит мне: «Будь у компьютера, он сейчас наберет тебя». Раздается звонок. Я нажимаю на зеленую кнопку, и на экране появляется Федя. Сонный, в одних трусах, он сидел на кухне, освещенный настольной лампой. Все это казалось мне абсолютным чудом. Без мыслей о правилах и последствиях я выпалила ему всю цепочку моих чувств и рассуждений, объяснив, что теперь я знаю: он моя связь. Мой отец, мой любовник, мой друг, мой брат, мой кислород. Все это было чем-то даже большим, чем признание в любви. Не знаю, сколько мы говорили и что я говорила… Помню только, что меня колбасило по квартире, как сумасшедшую: я билась в душе об стены, удивлялась воде, показывала ему лица людей в узорах каменных стен и несла бесконечный поток мыслей, периодически забиваясь в какой-то угол и отвлекаясь на то, что вся комната пляшет. Для человека, который никогда в жизни не принимал никаких галлюциногенов, Волчок с невероятной стойкостью и вежливым интересом сидел перед компьютером и разговаривал со мной. Мне казалось, будто мы никогда не разъезжались, будто теперь, когда я наконец нашла свою связь, ничто нас не разъединит. Мы вместе. В его полушарии светало. Он сонно тер глаза, но не уходил. Я любовалась им, укутанным в плед, счастливая до предела. И тут, в минуту, когда мы оба замолчали, сказав друг другу все прекрасные слова, что только можно было, я вдруг заметила, что шторы за его спиной не те. Рассвет бросил свои первые лучи в его окно, окрасив комнату красным. Шторы-то красные, а не белые. Господи… Это же не его кухня. В минуту я соединила все факты: он голый, утро, чужая квартира. И до меня дошло: он у своей девушки. Она спит в соседней комнате, греет постель своим телом… Как только наш разговор окончится, он пойдет, ляжет с ней рядом в кровать и продолжит спать. Скорее всего, всего пару часов назад они занимались сексом. У него другая девушка, он занят. А я, как дура, тяну свою нить через полшара туда, где на втором конце ее никто не держит.

От осознания этого у меня начинается bad trip. Он что-то говорил мне, но я уже не слушала… Я закрываю ноутбук и выхожу на улицу. Мне нужен океан. Только он сейчас может меня обнять и принять. Улицы были переполнены шумными туристами. Вечер был в самом разгаре. Семейные пары толкали меня то вправо, то влево, пока я пыталась найти улочку, ведущую к воде. В конце концов я все-таки вышла к океану, но лучше мне не стало.

Я мучилась в отходняках до самого рассвета, и лишь когда я вернулась в квартиру и связалась с Владой вновь, меня наконец отпустило. Мы лежали обессиленные на постелях двух разных континентов, и Влада читала мне свои записи, появившиеся за то время, что я шаталась по городу.