Можно всё

– Не знаю, я попробовал один раз, и мне больше не хотелось. Если честно, я вообще не понял, в чем прикол. Меня просто расслабило, а потом захотелось спать.

– А отношения?

– А что отношения? Их я тоже пробовал. И мне тоже не понравилось. В конечном счете все друг другу надоедают и остаются вместе из-за обязательств. А дальше измены, вранье… Это все уже не по-настоящему. А вот Аннабель, с которой я тебя завтра познакомлю… С ней мы танцуем по-настоящему. И разговариваем по-настоящему. Потому что знаем, что ничего друг другу не должны. Все мои друзья женаты, ни один из них не волен делать, что он хочет. Теперь им стыдно за собственные мечты и желания.

– Сколько длились твои самые долгие отношения?

– Год.

– И почему они закончились?

– Я предпочел отношениям путешествия. Понимаешь, для того чтобы создавать семью, нужно остановиться, жить по заданной траектории, взять ипотеку, купить дом, застрять на одной работе, в одном городе на всю жизнь. Первое время девушки путешествовали со мной, терпели то, что мне вечно всего мало, что я хочу жить ярко, на полную катушку. Они любили меня и подстраивались. Но рано или поздно все они хотят одного: семью. А я не мог остановиться. Я все еще не могу остановиться.

С минуту он молчал, а потом добавил:

– Погоди, я кое-что тебе поставлю.

Он зашел в свою комнату, и из нее заиграла песня Робина Уильямса «Feel».

– Послушай слова… – сказал он и стал тихо подпевать.

Мне никогда не нравилась эта песня, но теперь я действительно обратила внимание на ее текст.

– Запомни эту песню. Это моя песня. Она объясняет меня. Я просто хочу чувствовать настоящую любовь. – Бен посмотрел на меня с улыбкой, и его глаза заблестели.

Через месяц мы навсегда расстанемся, но он продолжит жить во мне, и я заражусь той же болезнью. Я разучусь останавливаться.

Вскоре нас обоих навестили наши близкие друзья. Ко мне прилетела Аллкаш, а к нему – приятель из Новой Зеландии, Лез. Лез был человеком с очень примечательной историей жизни. Его детство прошло в маленьком поселении, где всё решалось кулаками. Каждый день он бегал четыре километра до школы, но образование там давали слабое, он даже не научился правильно писать. Мальчика воспитывали улицы. И уже в молодости он возил тонны (и под этим словом я имею в виду тонны) кокаина на корабле через океан. Он заработал состояние к тому времени, когда их все-таки арестовали. Не знаю как, но, отсидев свое в тюрьме, он умудрился спрятать свой доход и после выхода остался миллионером.

Бали научил меня одной важной вещи: перестать судить. Это не так-то просто, как кажется. Мы судим всех и вся каждый день, сами того не замечая. Пытаемся всем внушить то, что внушили нам. Навязать свою религию, свои истины. «Куда твоя подруга опять поперлась? Что она на этот раз там забыла? Нашла с кого пример брать!»

Я давно поняла, что никакого возраста нет. Его не существует. Мы живем уже столько жизней, что разница в 10, 20, 30, 40 лет не играет никакой роли. Можно носиться как заведенный апельсин в 45 и тонуть в унынии и пресыщенности в 14. Лишь опыт и последовательность событий – вот все, что нас отличает друг от друга. Ты можешь создать семью в двадцать и путешествовать в сорок, а можешь наоборот. Периоды и фазы меняются местами, но смысл остается прежним. Все мы просто идем домой.

Он открыл свою серф-фабрику в Индонезии и строительную компанию. В Новой Зеландии у него был огромный дом на самом берегу океана, куда он звал меня в гости. Он гордо демонстрировал мне фотографии своей ванны на обрыве и миску с травой, которая всегда стоит на столе, когда гости приходят на ужин. Лезу было пятьдесят с хвостиком, при этом он держал себя в прекрасной спортивной форме и каждое утро уезжал кататься на доске. Вокруг него вечно вились сексуальные азиаточки.

Я уважала его за осознанный выбор пути и не сходящую с лица улыбку. Он наслаждался жизнью, и ему было совершенно плевать, что о нем подумают другие. Как-то раз, сидя у бассейна, он сказал мне один комплимент, который въелся в мою память на всю жизнь:

– You’re the face in the crowd, Dasha.

– The face in the crowd?

– Это такое выражение. Представь, что ты стоишь на сцене, на концерте, и смотришь в толпу… А там сотни, может быть, тысячи людей. Все они кричат, смеются. Но ты не можешь смотреть сразу на всех. Твой взгляд остановится в какой-то момент и выловит одно лицо. На него ты и будешь ориентироваться при выступлении. Ему ты будешь петь или рассказывать свою историю. Так вот ты то лицо, на котором остановится взгляд, Даша. Ты лицо в толпе.

Я и по сей день считаю это одним из лучших комплиментов в моей жизни. Не знаю, почему я так ярко его запомнила. Наверное, потому, что в его глазах была вера в меня. А когда в тебя верит незнакомец, ты тоже начинаешь верить в себя.