Мрачная комедия

— Я думаю, что дальнейшие события подтвердят это, — сказал Розански. — Тот факт, что Гелвада сегодня вечером сказал тебе о скором отъезде, подтверждает мое предположение. Что касается того, что пилот знает О'Мару, я уверен, эта проблема не возникнет. Если я не ошибаюсь в Куэйле, то пилот должен был получить те же инструкции, которые и я дал бы ему. Он, вероятно, должен взять на борт мужчину и женщину, которые прибудут на взлетную полосу с необходимыми военными пропусками. Вот так.

— Мы прибыли, — сказала Эрнестина. — Я вижу ворота.

Она сбавила скорость, въехала через открытые белые ворота на взлетное поле.

— Как вы видите, — сказал Розански, — ворота открыты. Нас ждут. Все в порядке.

Машина подъехала к стоянке рядом с ангаром, который служил ложным пунктом управления в годы войны. Они стояли молча.

Дверь ангара открылась. Оттуда вышел человек с фонарем. На нем была фуражка и старая униформа с медными пуговицами. Он подошел к машине, поднял фонарь и посмотрел на них.

— Доброе утро, мадам… мсье… Мы уже ждем вас. У вас есть разрешение?

Розански вытащил два военных пропуска и передал их Эрнестине. Она протянула их человеку с фонарем. Он внимательно их просмотрел.

— Если вы хотите посмотреть паспорта… — сказала Эрнестина.

— Нет, мадам. Мне велели ускорить вашу отправку. Самолет ждет — двигатели уже прогреты. Займите свои места, пожалуйста. Я отведу машину и предупрежу пилота.

— Спасибо, — сказала Эрнестина. Они вышли из машины и пошли по травяному полю. Впереди они увидели самолет.

Механик стоял у трапа против открытых дверей самолета.

— Доброе утро, — сказал он и зевнул. Винты самолета медленно крутились — двигатель работал на холостом ходу.

Они вошли в моноплан — скоростной «консул». Розански развалился в одном из четырех пассажирских кресел. Эрнестина села рядом с ним.

Они слышали, как кто-то разговаривал с механиком возле трапа. Затем пилот вошел в самолет. Он был одет во французскую летную форму и шлем. Он был молод, с аккуратными усиками и веселой улыбкой. У него был туринский акцент.

— Добрый вечер или доброе утро, — сказал он, — как вы предпочитаете. Замечательное время для полета. Надеюсь, вы уже летали?

— Да, — сказала Эрнестина. Она улыбнулась ему одной из своих самых замечательных улыбок.

— Прекрасно, — сказал пилот. — Пристегните свои ремни, пожалуйста.

Он прошел мимо них, толкнул дверь в кабину пилота и вошел в нее. Закрыл за собой дверь и сел в кресло второго пилота.

О'Мара, сидящий на месте пилота, включил свет в кабине. Он посмотрел на второго пилота, который сидел улыбаясь, держа вверх большой палец.

Вой двигателей стал громче. О'Мара сказал:

— Ну, вот мы и отправляемся. — Самолет побежал по узкой взлетной полосе. А в салоне Розански повернулся к Эрнестине и сказал:

— Видишь, твои страхи были безосновательны. — Он вытянул ноги, уселся удобнее и начал думать о Куэйле.

Теперь самолет летел над морем. Под ними лунный свет освещал воду. А слева ясно видны были залив Сант-Брие и мерцающие огоньки домов в рыбацкой деревушке.

О'Мара опустил самолет до полутора тысяч футов. Самолет немного наклонился, поворачивая к западу. Джонни Сагер пригнулся, похлопал О'Мару по руке и указал вниз.

О'Мара посмотрел вниз. Под ним, далеко на запад, были видны мерцающие огоньки, возможно, с мачты запоздалого рыбачьего корабля.

Он приблизил губы к уху Сагера.

— Делаем разворот. Начинай, когда услышишь выстрел. Ты готов?

— Да, — сказал Сагер. — Дай мне еще две минуты.

О'Мара встал. Он запустил руку в глубокий набедренный карман летного костюма, вытащил автоматический пистолет 45-го калибра и снял его с предохранителя. Затем открыл дверь в салон, шагнул и закрыл ее за собой. Он стоял спиной к двери, глядел на них и улыбался.

Они смотрели на него. У Розански начался тик. Он не двигался. Эрнестина, напряженная и бледная, увидела ухмыляющегося О'Мару, парашют, надувной спасательный жилет, пистолет.

Самолет начал кружить.

О'Мара оперся ногой о пустое пассажирское кресло. Его голос поднялся над громким ревом двигателей.

— Ну… Розански… как тебе это нравится? — прокричал он. — Как тебе нравится быть доставленным к дверям Куэйла совершенно бесплатно… черт вас возьми… как вам это нравится?

Он прошел мимо них в хвост самолета. Встал слегка согнувшись и прислонившись к стенке фюзеляжа, держа их под прицелом.

— Это идея, не так ли? — продолжал О'Мара. — Но хороша ли она? Может быть, вы предпочитаете, чтобы вас судили, как других, — в Нюрнберге? Тогда вам нужно пожить еще немного, и, если вам повезет, вы сможете передать несколько слов через одного из еще оставшихся ваших сотрудников… какого-нибудь недоделанного идиота вроде Тодрилла или того, кто находился на дороге, наблюдая, как я уезжаю в Париж.

Розански ссутулился, голова его склонилась на бок. Женщина, полуобернувшись к О'Маре с мертвенно бледным лицом, начала двигаться. Ствол пистолета поднялся. Она опустилась обратно на сиденье, все еще глядя на О'Мару и двигая губами.