Мрачная ночь

– Майя, – тихо прошептала я, но, конечно, никакого результата это не возымело. Кое-как поднявшись, я заперла дверь и открыла шкафчик с медикаментами. Латая на себе раны, принялась обдумывать сложившуюся ситуацию.

Телефоны во всей станице не работали, значит, на помощь приходилось не рассчитывать. Однако, для совершения обряда старику нужны были книга, которую он не знал где искать, и мальчик. Если бы я лишила хоть одной части его мозаики, у него бы ничего не получилось, и люди, которых он захватил – шесть человек плохих родителей, в чём я уже не сомневалась, остались бы живы.

С другой стороны, у старика были не только психи-солдаты, но и пистолет Александра. И оставаться здесь было смертельно опасно.

Тем не менее, я вспомнила о топоре, который завхоз забыл на чердаке и решила отправиться хотя бы спасти мальчугана, которого обещала не дать в обиду. План был весьма рискованным, но игра стоила свеч.

Закончив с перевязкой, я закинула в рот пару таблеток обезболивающего и, немного подумав, воспользовалась ключами Николая, вытащив из медицинского сейфа скальпель и морфин. После чего прижалась ухом ко входной двери и, не учуяв каких-то звуков, вышла в коридор, заполненный все тем же чудовищным красным светом.

Времени было в обрез, и я, выставив перед собой скальпель лезвием вниз, словно Майкл Майерс, широкими, но всё же осторожными шагами, отправилась на чердак.

Большую часть помещения, в котором я оказалась, заполнял непроглядный мрак. В центре чердака горела лишь одна красная лампочка, которая больше исполняла функции маяка, нежели прибора освещения, настолько она тускло светила. Так или иначе, я смогла разглядеть цель моего визита – колун, который одиноко стоял, облокотившись о балку. Я немного расслабилась из-за того, что мне по пути сюда никто не попался, а может из-за обезболивающих, которые были не столь сильными, как опиумные препараты, но всё же слегка воздействовали на рассудок. И, как выяснилось, зря.

Я уже была в двух шагах от весомого холодного оружия, как сзади резко раздался чей-то воинственный крик, и на меня обрушилось что-то тяжелое. Упав на живот, я не могла ни увидеть своего противника, ни пырнуть его скальпелем. Вскоре сильные руки незнакомца отобрали у меня единственное оружие и с силой опустили на мою голову что-то тяжёлое.

Находясь в полусознательном состоянии, я ощутила, как моё тело опутывают верёвки. Я оказалась на пыльном деревянном столе, привязанная к нему руками и ногами. Приводя меня в чувство, резко вспыхнул свет прямо перед моими глазами, больно резанувший по сетчатке.

– Мама была права… – раздался голос Игоря, – Моя мама всегда права…

– Игорь? – удивилась я, – Что ты делаешь? Отпусти меня!

– Разве ты не хочешь остаться со мной? Я ведь много лучше всех этих проклятых людишек.

– Игорь, пожалуйста, развяжи меня!

– Не могу… Ты ведь убежишь. А я…

– Игорь, вот-вот погибнут невинные люди. Мы должны их остановить!

– Плевать мне на всех! Этим чертовым унтерменшам так и надо. А мама… Мама была права… Я думал, что ты другая. Что я тебе понравился. Ведь у меня ещё никого не было…

Меня неожиданно бросило в ярость:

– Десятки невинных людей вот-вот умрут, Игорь! Неужели их жизни для тебя значат меньше того, что у тебя нет друзей? Если так, я очень рада, что у тебя ни с кем не случилось! Такие люди, как ты – моральные уроды, считающие себя выше других. Я счастлива, что естественный отбор хотя бы в твоём случае сработал верно. Генетически, это твой тупик, как и твоей самовлюбленной родовой из высшей расы.

Парень опустил глаза:

– Я надеялся, ты другая. Не такая как они. Но мама была права… Моя мама всегда права. В шесть лет она научила меня шить. И тогда я своими руками сделал себе куклу. Её звали Ксюша, и она была моим лучшим и единственным другом… Но её отобрали у меня. Осталось только моё умение шить игрушки…

– Что ты хочешь сделать со мной? – чудовищная догадка посетила мою голову, – Что!?

– Я всего лишь хочу сделать игрушку… – мальчишка улыбнулся.

Минут десять парень при ярком свете своего тяжёлого фонарика, который он закрепил на балке, готовил свои инструменты для мрачной работы. К этому времени я перестала кричать и биться, поняв, что всё это бесполезно.

– Почему ты не сошёл с ума, как все остальные?

– Потому что я – не все остальные, – ухмыльнулся парень, – Разве эти придурки смогли бы вычислить значение первой космической скорости? Или хотя бы назвать октановое число бензина? Когда ваш дорогой главврач начал обходить ночью палаты и рисовать странной краской на головах остальных непонятные символы, я сразу понял, что намечается что-то злое, грандиозно-чудовищное. Это был мой шанс быть с тобой и, я спрятался от него. Он, конечно, тут же спохватился, меня нашли, но чёрную метку я таки обошёл.

– Ты знал? Знал и ничего не сказал? – удивилась я.

– Как я и сказал, это был мой шанс. Да и даже, если бы я сказал вам об этом, разве мне бы поверили? Я же псих…

Он, наконец, надел перчатки и взял скальпель в руки:

– Не бойся. Я изучал статьи по анатомии человека.