Мрачные дни в Саннивейле

– А что насчет миссис Колдуэлл? – спросил я, чтобы сгладить неловкость последней фразы, которую осознала даже хозяйка, – Мы не застали ее дома, и хочется понять, стоит ли вообще тратить время на допрос.

– А что вам о ней рассказать… Обычная старуха, каких много. Вдова. Сын и муж погибли на войне. Печальная история, конечно, но приятнее она эту особу не делает.

– Старушка с вредным характером?

На этот раз взгляд, брошенный хозяйкой в сторону Уилкинса был чуточку теплей. Все-таки умеет старик, когда хочет вставлять реплики к месту и ко времени.

– Сущая ведьма, как по мне… Раньше она работала старшей сестрой в больнице, но ушла на пенсию несколько лет назад, и с тех пор соседям от нее спасу нет.

– В чем же выражается ее вредность?

– Чем может насолить обычная старуха… Скандалит, сплетничает, всюду сует свой нос. У кого чересчур короткое платье, кто набрал пару фунтов, кто дом покрасил в слишком яркий цвет – по всякому поводу миссис Колдуэлл озвучит свое бесценное мнение.

Насчет последнего пункта я сразу догадался, чей выбор краски не пришелся по вкусу старой леди. Наверняка она была не одинока в этом. Собственные выводы, однако, я оставил при себе, а вслух поинтересовался:

– Между нею и покойным мистером Шумером возникали разногласия?

– То и дело, – кивнула миссис Холтон, – Они вечно спорили из-за газона перед его домом. Генри не слишком заботился о лужайке, траву стриг сам, раз-два за лето… Миссис Колдуэлл из-за этого прямо покоя не знала. Я тоже, конечно, хочу жить в красивом районе, но одинокому мужчине не до уюта – это можно и нужно понимать.

– Домом как будто занималась дочка… – заметил Уилкинс.

– Внутри, а не снаружи. И потом, Мег – милая девочка, но ей очень недостает материнской заботы. Я имею в виду, женственности там ни на грош. Она с горем пополам может вести хозяйство, а в домашние дела надо вкладывать душу – вы меня понимаете, детектив?

– Безусловно, – запах горелого мяса не слишком-то перекликался с этим дельным замечанием, – Значит миссис Колдуэлл и мистер Шумер не слишком ладили. А в целом у него было много друзей?

Миссис Холтон вздохнула, и подбородок у нее предательски задрожал:

– Он не был таким уж рубахой-парнем. Общался со многими, но дружбу водил, наверное, только с бедолагой Хэйнсом… Между прочим, это мой муж устроил его на работу в банк – вы знали об этом?

– Впервые слышу. Очень благородный жест!

– Именно, благородный, – последнее слово она произнесла чуть ли не по слогам, будто пытаясь распробовать его вкус, – К сожалению, такие поступки не ценят по достоинству.

– О, времена, – вздохнул Уилкинс, оборачиваясь ко мне, – Ну, что, двигаем?

– Пожалуй. Не забудь личные данные свидетеля, – напомнил я.

– Точно. Миссис Холтон, мне нужно ваше полное имя, возраст, род занятий и домашний адрес.

Уилкинс склонился над блокнотом, сжав в руке карандаш.

– Натали Эми Холтон, тридцать… – едва слышно начала она.

– Погромче, пожалуйста.

Щеки блондинки порозовели, а губы сжались; вокруг рта тут же тонкими лучиками разбежались морщинки. С паузами, то и дело запинаясь, она проговорила:

– Натали Эми Холтон, тридцать тр… тридцать семь лет. Домохозяйка. Цветочный тупик, дом четыре, Саннивейл.

– Надо же, не угадал, промахнулся на пять лет в вашу пользу, – я улыбнулся женщине и встретил благодарный взгляд; в математике она тоже не была сильна, – Нам требуется побеседовать с вашим мужем. Говорите, он может прийти в любое время?

Миссис Холтон живо кивнула:

– Вы могли бы дождаться Марка тут, но скорее найдете его в офисе. Знаете, где отделение банка? Езжайте прямо туда, и лучше помедленней – муж возвращается пешком, вы можете разминуться.

– Разве он не за рулем? – я почему-то представлял мужчину на фото владельцем «Шевроле», не меньше.

– У нас нет автомобиля, – с сожалением ответила она, – Мы можем себе это позволить, но Марк не хочет учиться на права в таком возрасте, а меня считает слишком невнимательной для вождения. Слава богу, в Саннивейле все рядом.

Миссис Холтон встала, чтобы проводить нас. На прощание, уже в дверях, она протянула руку для поцелуя. Я вежливо приложился, не коснувшись кожи губами, а ошарашенный таким жестом Уилкинс сумел лишь молча потрясти мягкую кисть. Надев шляпы, мы вышли на крыльцо, миновали лужайку и зашагали к «Доджу». Вечер выдался промозглым и ветреным. Хотелось как можно скорее закончить эту тягомотину с соседями и завалиться в гостиницу на боковую.

А забавная все-таки женщина эта миссис Холтон! Ковбойская шляпа Мердока ей подошла бы как нельзя лучше. Да и южный акцент никуда не делся, как бы эта дамочка ни пыталась манерничать и растягивать слова. Натали Эми как-бишь-ее-там, несомненно, появилась на свет, чтобы лихо пить самогон, носить ситцевые платья и рожать детишек на ферме где-нибудь посреди Дакоты. Элегантные платья и французское вино придуманы совсем для другого типа женщин.

Такие мысли лениво копошились в моей голове, а напарник выразил это короче:

– Вот мать ее разэтак!

– Не то слово, – отозвался я, усаживаясь в машину, – Прямо не терпится воочию увидеть муженька этой леди.

– Леди? У тебя язык повернется…