Мрачные истории, как вы любите (ЛП)

Фил снова почувствовал себя так, будто получил по челюсти. Это была старая семейная история, которой очень дорожили и которую часто пересказывали. Дедушка и бабушка возвращались в Америку после паломничества в Лондон, где родились и провели ранние годы их родители. Бабушка настояла на поездке, хотя к моменту их возвращения была на восьмом месяце беременности. Грянул шторм. Морская болезнь бабушки оказалась настолько сильной, что у нее начались схватки. На борту был врач, и он принял роды. Никто не ожидал, что малыш Джон выживет, но его завернули в вату, кормили из пипетки, и он выжил. Таким образом стало возможным появление Филипа Йегера Паркера, выпускника Гарвардской школы права.

Он снова хотел спросить, как человек по ту сторону стола, руки которого по-прежнему были аккуратно сложены, мог знать такие вещи, но не стал. Ответ был бы один и тот же: "Потому что я — Человек, который знает всё".

Вопросы заполнили его разум, как паникующая толпа, пытающаяся спастись из горящего здания. Стрелка секундомера достигла отметки 2 и прошла ее. Тиканье становилось громче.

Человек с ответами ждал, сложив руки.

— Будет ли Карри процветать так, как я представляю? — выпалил Фил.

— Да.

"Что еще? Что еще?"

— Отец Салли... и ее мать, полагаю... они примут нас?

— Да. Со временем.

— Сколько времени пройдет?

Человек-ответ, казалось, немного посчитал, пока стрелка его часов не достигла отметки 1. Он произнёс:

— Семь лет.

Сердце Фила упало. Семь лет — это целая вечность. Он мог сказать себе, что Человек-ответ взял это число с потолка, но больше не верил в это.

— Ваше время истекает, Просто Фил.

Он и сам это видел, но не мог придумать другого вопроса, кроме как "Сколько я проживу?" и связанный с ним вопрос "Сколько проживет Салли Энн?". Но желал ли он на самом деле знать ответы на эти вопросы? Нет.

Но ему не хотелось тратить оставшиеся сорок или пятьдесят секунд впустую, поэтому он задал единственный пришедший на ум вопрос:

— Мой отец говорит, что будет война. А я говорю, что её не будет. Кто из нас прав?

— Он.

— Америка будет в ней участвовать?

— Да.

— Как скоро мы в неё вступим?

— Через четыре года и два месяца.

У него оставалось около двадцати секунд, может, чуть больше.

— Я буду в ней участвовать?

— Да.

— Меня ранят?

— Нет.

Но это был неправильный вопрос. В нем оставалась лазейка.

— Меня убьют?

Большой секундомер достиг нуля и издал громкий БРРРЭНГ звук. Человек-ответ выключил его.

— Вы задали этот вопрос прямо перед сигналом, поэтому я отвечу. Нет, Просто Фил, вас не убьют.

Фил откинулся на спинку стула и выдохнул.

— Не знаю, как вы это сделали, сэр, но это было очень мощно. Должно быть, это была какая-то уловка и обман, вы как-то узнали, что я приеду сюда, и получили информацию обо мне, но вы определенно заслужили свои двадцать пять баксов.

Человек-ответ лишь улыбнулся.

— Но я сам точно не знал, куда поеду и по какой дороге... как же вы узнали?

Ответа не последовало. Конечно, нет. Его пять минут истекли.

— Знаете что? Я чувствую себя... странно. Как в тумане.

Мир, казалось, уходит из-под его ног. Человек с ответами всё еще сидел за столом, но словно отдалялся. Как будто по рельсам. Серость начала заполнять поле зрения Фила. Он поднес руки к глазам, чтобы протереть их, и серое стало черным.

* * *

Когда Фил пришел в себя, он сидел за рулем своего "Шевроле", припаркованного на обочине шоссе 111. Его часы показывали 13:20. "Я потерял сознание. Впервые в жизни, но разве не говорят, что всё когда-то случается в первый раз?"

Да, потерял сознание. Но сначала, слава Богу, остановился на обочине и заглушил двигатель. Вырубился он, скорее всего, от голода. В пятницу вечером он выпил шесть бутылок пива, и, наверное, в пиве содержались какие-то калории, но вчера и сегодня он почти ничего не ел, так что это было в определенной степени логично. Но когда теряешь сознание, а не просто спишь, видишь ли при этом сны? Потому что у него был просто потрясающий сон. Он помнил каждую деталь: красный зубчатый зонт, большой секундомер, седоватые волосы Человека-ответа. Он помнил каждый вопрос и каждый ответ.

Это был совсем не сон.

— Нет, — произнес он громко. — Нет, это был сон. Иначе быть не могло. Он знал девичью фамилию моей матери и место рождения моего отца в этом сне, потому что я сам знаю эти вещи.

Он вышел из машины и медленно пошел к тому месту, где сидел Человек с ответами. Стол исчез, стулья тоже, но на мягкой земле виднелись следы от них. Серость начала возвращаться, и он сильно ударил себя по щекам, сначала по одной, затем по другой. Затем стал топтать землю, пока не исчезли и следы.

— Этого не было, — сказал он пустой дороге и сверкающим деревьям. Затем повторил. – Ничего этого не было.