Мрачные ноты (ЛП)

Он покрывает мой разгоряченный зад ласками и поцелуями, разжигая слишком большое чувство внутри меня. Между ногами усиливается набухшая пульсация, вспыхивает, наполняя энергией мои нервные окончания, расширяясь в неизведанных частях тела. Что-то приближается, что-то неизвестное и чудесное, но прежде чем это ощущение достигает критической точки, Эмерик делает шаг назад, чтобы снова замахнуться.

Каждый раз он подводит меня близко к краю, сжигая все сильнее от желания и дразня меня с каждым произведенным ударом.

Горячие обжигания ремнем и нежные прикосновения прекращаются, и я стону в одеяло.

— Ты закончил?

Смех мужчины раздается позади, когда он наклоняется, чтобы освободить наручники. Я слишком слаба и невесома, и не могу двигаться. Но моя киска, отбросив все смущения в сторону, отчаянно пульсирует, сжимается, не получив удовольствия.

Мне все равно. Мне нужно... нужно...

— Пожалуйста, — умоляю я.

Забравшись на кровать, он перекатывает меня на спину и оседлывает мои бедра. Его эрекция находится прямо там, пытаясь проткнуть дырку в штанах. Но он не освобождает себя и даже не смотрит вниз.

Вес Эмерика достаточный для того, чтобы раздавить меня, его мышцы сжимаются по бокам, выдавая его громадное тело. Взгляд мужчины опускается на мою пуговицу, и он хватает за воротник рубашки, разрывая его. Выражение лица мужчины мгновенно заставляет забыть о том, что это была моя самая красивая блузка.

Губы раздвигаются с силой его дыхания, глаза скользят по мне, как огромный океан, тяжелый и глубокий, погружая меня в изумление.

Мужчины и раньше садились на меня подобным образом, только во время борьбы, когда я била их руками и дергала бедрами. Они всегда применяли силу. Никто не садился на меня в таком уязвимом положении. Да еще в одних штанах.

Глаза Эмерика смотрят на белый атлас маминого лифчика, материал которого слишком мал, чтобы прикрывать мою грудь. Со стоном стягивает чашечки вниз, полностью ее обнажая.

— Если бы ты знала, сколько раз я представлял их себе за последние пару месяцев, как они будут выглядеть на ощупь, чувствоваться на вкус, как будут смотреться связанными веревкой…

— Я тоже представляла себе тебя. — Я поднимаю руку, чтобы дотянуться до жесткой длины, натягивающей его брюки.

Он перехватывает мое запястье и делает выпад вперед, прижимаясь грудью к моей груди, говоря гортанным голосом:

— Если ты прикоснешься ко мне, все будет кончено. Я едва держусь на ногах.

Часть меня хочет увидеть, как он кончает. Но я лучше уступлю своему любопытству и позволю ему довести дело до конца.

Дрожащей рукой он проводит по моей груди. Другой рукой запутывается в моих волосах, наклоняется и пробует мои губы на вкус.

Мне нравится сладость корицы на его языке. Его уникальность — просто одна из тысячи тех вещей, которые отделяют его от всех остальных. Когда я нахожусь рядом с ним, внутренняя боль исчезает сама собой. Или, может быть, она исчезает на самом деле. Я не чувствую ее и не чувствую страха, который она вызывает. Почему? Потому что он защищает? Потому что болезненно нежен, даже когда наказывает меня?

Этот мужчина — настоящая кладезь открытий, и я надеюсь, что он даст мне время и разрешение узнать о нем все.

Тело соскальзывает с моих бедер и ложится рядом лицом ко мне. Рука в моих волосах сжимается сильнее, когда губы остаются в моем плену. Каждый укус и движение его языка вызывают электрическую дрожь по всему телу.

Свободной ладонью скользит вниз по горлу, прокладывает дорожку между груди, по животу и ныряет между ног. Я задыхаюсь у его рта, мои пальцы сжимают его плечо.

Расположение большого пальца ошеломляет, и клитор пульсирует от дьявольского давления его пальца. Он погружает в меня сначала один, затем два, и я извиваюсь под его рукой. Кожа горит и обнажается под пристальным мужским взглядом.

Должно быть, я выгляжу нелепо с юбкой, обтянутой вокруг талии, и слишком маленьким лифчиком, свисающим с груди. Но ему, похоже, все равно.

Он украдкой поглядывает на мою большую обнаженную грудь, даже когда его рот вкушает мои губы. Я презираю ее, но мне нравится, как он смотрит, как будто ценит то, что видит, будто никогда не хотел другую женщину так, как хочет меня. Мое тело доставляет ему удовольствие. Я нравлюсь ему.

Его тело дрожит от прикосновений. Понятия не имею, когда он успел снять ботинки, но чувствую, как ноги в носках задевают мои пальцы. Рубашка и брюки, которые все еще на нем, не уменьшают исходящий от него жар. Эта напряженность душит меня, и от его шумных звуков вибрирует кожа. Он словно голодный мужчина, издающий рык, нуждающийся во мне, и я хочу накормить его.

Мужская рука сжимает волосы, примыкая губами к моим губам, пока наши языки сплетаются, — горячие и влажные, ненасытные и неосторожные. Его эрекция нарочно задевает мое бедро сводящими с ума движениями, и жар обдает кожу, превращая мои соски в болезненные окончания.

Он отрывает рот, чтобы поглотить мою грудь горячим языком. Посасывая и облизывая, втягивает бутон глубже, когда пальцы продолжают свою злую атаку.