Мрачные тайны Луарвига

Наверно, этот ужин продолжался бы и дальше на этой сентиментально-романтической волне, если б я вдруг не вспомнила о той картине в галерее Портмана. Мне подумалось, что в ней слишком много таинственного, и МакЛарен с его мрачным опытом и весьма своеобразным набором знаний мог бы мне помочь разобраться в этой загадке, не говоря уж о его намётанном взгляде. Ведь именно с его помощью мне удалось приоткрыть завесу тайны над этим странным творением. Но стоило мне заговорить об этом, как он заметно поскучнел.

- Что ты думаешь об этой картине? – спросила я.

Он пожал плечами и нехотя проговорил:

- Опять твой профессиональный интерес. Учитывая мой профессиональный опыт? Ну, что ты хочешь знать?

- Зачем было писать эту картину?

- Не знаю, ангел… Я никогда не писал таких картин.

- Утром ты сказал, что это может быть послание. Что ты имел в виду?

Он неопределённо покачал головой.

- Может, просто напоминание о том, что Зло всегда рядом, и то, что на первый взгляд кажется трогательным или невинным, на самом деле опасно и страшно?

- А, может, в картине зашифрован какой-то ритуал? Например, позволяющий вызвать дьявола?

- Распространённое заблуждение… - вздохнул он. – Его не нужно вызывать, он всегда рядом. Это подтверждается двумя очевидными доказательствами: он имеет дурную привычку являться к тем, кто его не призывает, и не является к тем, кто его зовёт по всем правилам того, что зовётся Искусством.

- Может, у этого ритуала другая цель?

- Может, - уступил он, - но я не знаю, что это за ритуал.

- А, может, загадка в самой картине, например тайник в доске или что-то нарисовано или написано под слоем краски… - продолжала я размышлять вслух. – Ведь никому не пришло в голову сфотографировать картину с помощью хотя бы самого примитивного рентгена, я уж не говорю о более специфических методах исследования.

- Ты собираешься заняться этими исследованиями прямо сейчас?

- Нет, может, немного позже. Ты можешь мне помочь.

Его лицо как-то странно напряглось.

- Я бы вообще не хотел, чтоб ты этим занималась. Что тебе взбрело в голову тратить время на эту доску?

С минуту поразмышляв, я решила, что могу рассказать ему то, что касается завещания старого антиквара. Он выслушал меня внимательно.

- Вы собираетесь её продать? - он вытащил из кармана портсигар и, достав из него сигарету, сунул в зубы. Когда он прикуривал от зажигалки, оранжевое пламя на мгновение ярко осветило его сосредоточенное лицо.

- После того, что мы о ней узнали, это вряд ли возможно, - призналась я. – Она может быть опасна. Разве нет?

Он утвердительно кивнул. Первый более-менее конкретный ответ.

- Может, - уверенно подтвердил он. – А если не продать, то что?

- Мы должны выяснить, что в ней такого… Провести исследования…

- А потом?

- Почему ты спрашиваешь?

- Интересно. Почему ты не говоришь, что вы собираетесь её, в конечном счёте, уничтожить?

- Уничтожить? – опешила я.

Мне сразу вспомнилось как изысканно и чётко выстроена композиция картины, тщательно выписаны лица, детали… Да, это жутко, но ведь Босх и Гойя тоже не ангелов рисовали, так что же, их тоже в печь? Ведь это шедевр, хоть и мрачный. Я почувствовала страх и печаль, глядя на него, и отвращение, вызванное тем, что он изображает. И это отвращение тоже может быть мерой воздействия. Ведь увидев эту картину и испытав ужас от её содержания, вряд ли кому-то захочется вдруг заняться чёрной магией у себя дома. Отрицательные чувства тоже могут создавать воспитательный эффект.

Между тем, МакЛарен пристально смотрел на меня, сжимая сигарету в зубах. В этот момент он вовсе не был похож на несчастного мальчика. Внимательный, оценивающий взгляд, словно, на сей раз, он испытывал меня. И при этом во всём его облике вдруг проступило что-то жёсткое, неуступчивое и хищное, как у матёрого волка.

- Эта картина не является моей собственностью, и я не могу решать её судьбу, - произнесла я.

- Ты уходишь от ответа, - возразил он. – Если б это была твоя картина, ты бы её уничтожила?

- Что ж… - вздохнула я и с честным видом взглянула в его прищуренные глаза. – Она не моя.

Он продолжал какое-то время смотреть на меня, видимо, о чём-то раздумывая, потом воткнул сигарету в пепельницу и взялся за бокал.

- Тогда выпьем за того, кто может решить её судьбу. И, дай Бог, что б он решил её правильно.

Я чокнулась с ним, и отпила вина. К сожалению, очарование вечера улетучилось. Наверно, его можно было вернуть, но что-то мне подсказывало, что у МакЛарена такое желание отсутствует напрочь. Мы поговорили ещё о чём-то, но разговор не клеился. Он отвечал односложно и как-то излишне язвительно. А потом зазвонил его коммуникатор. Достав его, он нажал кнопку и поднёс его к уху.

- МакЛарен… - резко ответил он. – Да, да… Я слушаю, Артур… Когда её привезли?.. Кто дежурит в реанимации? – он быстро поднялся. – Да, я еду… Пусть зафиксируют её в таком положении. Ничего не трогайте, только в самом крайнем случае… И вызови Мадлен, мне понадобиться её помощь.

Он стоял, тревожно о чём-то думая. Между бровями появилась вертикальная складка.