Мрачные тайны Луарвига

— Волчья, — пояснил он. — Называется аконит.

— Она же ядовитая!

— Я что, заставляю тебя её жевать? — уточнил он. — Это лучшее лекарство, если такое вообще существует, от лекантропии.

— Если она вообще существует, — вставила я.

— Если есть лекарство, должна быть и болезнь.

— Свежая мысль.

После этого он накинул мне на шею цепочку и опустил на грудь круглую пластинку из белого металла с выгравированными на ней значками.

— Носи, пока не поправишься. Потом вернёшь мне. Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — улыбнулась я. — Или почти хорошо. И даже хочу есть. Составишь мне компанию за завтраком?

— Я договорился, что меня подменят на час, — вздохнул он.

— А у меня есть новые сведения о Плакальщике, — таинственным тоном произнесла я.

— И стол на две персоны уже накрыт в соседней гостиной, — в тон мне добавил из шкафа Кинг.

— Ладно, уговорили, — усмехнулся Джулиан.

За завтраком я рассказала ему подробнее о моём печальном приключении и передала историю, рассказанную Луисом. По тому, как жадно он ел, я поняла, что его рацион в последнее время состоял из бутербродов, сунутых ему в руку сердобольными сиделками. Я не слишком надеялась, что он вообще слушает меня.

— Я тоже слышал это поверье насчёт крови ангела, — неожиданно кивнул он, — некоторые вампиры всерьез считают, что ею можно отравиться. Наверно, это правда, хотя Плакальщик и не совсем вампир… Покажи голографию этой плиты.

Я подала ему карточку, он внимательно посмотрел на неё. Мне показалось, что он пробежал глазами все строчки надписи, потом перевернул и прочёл перевод.

— Занятно.

— Что ты об этом думаешь?

— Это не Хайам.

— Я догадалась, — мрачно заметила я, поняв, что он начинает темнить. — Ты знаешь арабский язык?

— Нет, а что?

— Думаешь, перевод соответствует?

— Возможно, в общем и целом, насколько вообще может соответствовать перевод.

— И что значат эти стихи?

— Только то, что однажды тот, кому они адресованы, будет убит клинком.

— В правой руке. Это я поняла. А чья рука это будет?

Он пожал плечами.

— Думаю, рыцаря с сердцем чистым, как горный снег, как вода родника, как небесный свет.

— Очень интересно. И где мы найдём такое чудо природы?

Он рассмеялся.

— Просто я вспомнил мадригал, посвящённый некоему паладину, жившему в Средние века. А искать никого не надо, — он вернул мне карточку. — Эта надпись свидетельствует о том, что всё предопределено. Против всякой болезни найдётся своя травка, говаривал Авиценна. И существует мнение, что против каждого злодея жизнь однажды выставит своего героя. Нам остаётся только ждать.

— Пока жизнь приведёт сюда этого героя, Плакальщик сожрёт половину города.

— Сегодня он никого не убил.

Я замерла с открытым ртом. Джулиан пожал плечами.

— Видимо, отлёживается после пищевого отравления.

— Ага, — кивнула я. — А если нам сделать так. Мы его изловим, Хок будет его держать, а мы впрыснем ему пинту моей крови. Сработает?

— Нет, — мотнул головой он. — Во-первых, тут сказано, что он умрёт от клинка в правой руке, а не от внутривенного впрыскивания. А, во-вторых, если б я не был так хорошо воспитан, я бы сказал, что ты дура. Но я воспитан именно так, поэтому «во-вторых» оставляю при себе.

— Понятно. Ещё кофе?

Он поколебался секунды три.

— Ещё чашку и я полетел.

Я налила ему кофе и задумчиво взглянула, как он пьёт, смакуя каждый глоток. Кинг, хоть и машина, но кофе умеет заваривать сорока двумя способами, и всё выше всяческих похвал.

— Ты всё ещё меня любишь? — уточнила я, глядя на него.

— Разве я не доказал это, примчавшись сюда?

— А ты бы не помчался на срочный вызов к другому пациенту?

— Пожалуй… — согласился он. — Чувство долга — страшная штука, хотя и не страшней безответной любви. А почему ты спросила?

— Потому что ты так и подталкиваешь меня в объятия Хока. Между прочим, распахнутые. Он в меня влюблён с детства.

— Серьёзно? — Джулиан поставил чашку на блюдце. — Как это может быть?

— Очень просто. Как девочки и мальчики влюбляются в актёров, спортсменов и героев космоса? У него в комнате висел тот же плакат, что и в комнате моих сыновей. «Навстречу звёздам!» Я этот плакат до сих пор с ужасом вспоминаю, потому что я там лохматая от ветра и на лице у меня идиотская улыбка.

— Он тебя узнал?

— Нет, но он был достаточно внимателен, чтоб заметить, что я на себя похожа. И увидел шанс материализовать свою мечту. Уверен, что хлопнет тебя, и зовёт с собой на Землю.

— Это неплохой вариант, — заметил Джулиан, снова беря чашку. — Красивый, умный, будет носить тебя на руках и сдувать пылинки. К тому же звездолётчик, следовательно, вы можете летать вместе. Разве плохо?

Я ошалело смотрела на него и с трудом выдавила:

— А ты?

— А я перебьюсь, — с лёгкостью ответил он.

— Шутишь?

Он снова поставил чашку.

— Я слишком хорошо тебя знаю, — со вздохом проговорил он. — Я могу отдать тебе свою жизнь и свернуть ради тебя горы. Я, может быть, могу сделать для тебя больше, чем может он. Но он может сделать то, чего я не могу. Он может помочь тебе вернуться на Землю. Потому что только там ты можешь быть по-настоящему счастлива и спокойна. Подумай об этом.