Мрачные тайны

— Будь осторожна. Вспомни, о чем мы говорили раньше. Я все для тебя делаю, черт подери, но это-то что такое? Ты плюешь мне в лицо?

— Как ты можешь так говорить?

Похоже, он действительно сумасшедший. Эллен не узнавала его. Или же он всегда был таким?

— Это мой начальник! — выпалила она.

— Ты лжешь, как всегда. Я слышал, как он признавался тебе в любви.

Эллен побежала в спальню.

— Куда ты? — крикнул он ей вслед.

— Я ухожу, а когда вернусь, то хочу, чтобы тебя здесь уже не было.

Она натянула платье и схватила сумочку. Когда она вышла в холл, там было пусто. Она огляделась.

— Он свалил.

— Ты слышал, что я сказала? Когда я вернусь, чтобы тебя тут не было. Иначе вызову полицию.

Он высокомерно ухмыльнулся, но желваки у него на щеках заиграли, когда двери лифта закрылись.

Хотя уже перевалило за полночь, на улице было по-прежнему тепло. Эллен дошла пешком до «Гранд-отеля». Воздух был влажный, по спине стекал пот. Джимми она нигде не увидела. Несколько раз пыталась позвонить ему, но он не отвечал. В конце концов она сдалась и оставила эти бесплодные попытки.

Усевшись у окна в баре «Кадиер», она сперва собиралась заказать водку с тоником, но потом все же передумала и заказала один тоник. Еще до того, как ей принесли напиток, она съела целую тарелку чипсов и орешков. Глядя в окно на мост Шеппсбрун, она вдруг увидела свое отражение в темном окне и поспешно отвернулась.

27 августа, среда

Эллен, 8:30

Эллен сидела на веранде «Гранд-отеля» и чистила яйцо. Быстро пролистав утренние газеты, она заказала еще кофе и стала смотреть на Стокгольм.

Можно ли уже рискнуть пойти домой? Или Дидрик еще там?

Он не пытался с ней связаться, что показалось ей странным — в тишине тоже таилась угроза. Впрочем, тишину вскоре разорвал телефонный звонок. Номер был ей неизвестен. Она ответила.

— Здравствуйте, это Моника Юнссон из Стентуны.

— Здравствуйте, — ответила Эллен, ломая голову, знает ли она эту женщину, — в памяти ничего не всплывало.

— Мы встречались возле полицейского ограждения — я выгуливала таксу. Не знаю, помните ли вы меня…

Собаку, пометившую цветы и венки на месте преступления, она вспомнила сразу.

— Да-да, конечно, помню, — сказала она и достала ручку из сумочки, лежавшей рядом с ней на стуле.

— Не знаю, будет ли вам это интересно, но в ту ночь, когда убили Лив Линд, я видела полицейскую машину, проезжавшую мимо.

Женщина на другом конце говорила осторожно, словно рассказывала тайну.

— У нее были включены мигалки?

«Это было бы вовсе не удивительно, учитывая, что рядом произошло убийство», — подумала Эллен и стала набрасывать ось времени.

— Да, но это была не патрульная, а обычная машина с мигалками.

— Стало быть, обычная машина.

Похоже, это та же самая машина, о которой говорил мужчина с заправки.

— А в каком часу это было, не помните?

— Нет, но было очень поздно. Я сидела в няньках у соседей, и мне пришлось задержаться дольше, чем я рассчитывала.

— Соседи — это Ханна и Патрик, то есть, простите, Стоффе?

— Да, именно так. У них в школе был педсовет, и Ханне понадобилась помощь с детьми. Правда, сейчас они уже большие, но — не знаю, Ханна все равно не любит оставлять их одних, и я обычно помогаю ей, поскольку Стоффе часто уезжает по работе. Педсовет продолжался очень долго, и когда Ханна вернулась домой, она была сильно пьяна. Ясное дело, меня это мало касается.

«Старая сплетница», — подумала Эллен, хотя в ее работе такие люди были бесценны.

— Вы уверены, что это было именно в воскресенье?

— Да, я смотрела воскресную передачу, а потом вышла на кухню, чтобы выпить стакан воды, — и тут заметила полицейскую машину, которая неслась на полной скорости.

— Вас это встревожило?

— Да уж, нечасто в наших краях увидишь полицейскую машину, так что я задумалась, к чему бы это. С другой стороны, в последнее время в округе появилось больше полицейских, чем обычно, в связи с этими шумными подростками, так что я скорее обратила внимание на то, что она неслась очень быстро.

Пока Эллен записала на газете два слова — Ханна и полиция. Оба слова она подчеркнула два раза.

— Еще о чем-нибудь вы подумали?

— Нет, или — не знаю, имеет ли это какое-то значение, но, когда я открыла дверь, чтобы выпустить Кнюта в сад, он не захотел выходить. Такого с ним никогда не бывало. У меня возникло жутковатое предчувствие, понимаете?

— Понимаю, — ответила Эллен, но подумала, что так всегда легко говорить задним числом. Только когда подтверждается, что произошло нечто ужасное, в памяти всплывают эти странные предчувствия.

— Ну, как я и сказала — мне все это показалось очень странным.

— Почему это было странно?

Эллен никак не могла ухватить суть, хотя об этой полицейской машине она слышала слишком много раз, чтобы просто отбросить эту зацепку.

— Даже не знаю, но я снова проснулась, когда Альварссон выехал солить дороги. Учитывая, что тело обнаружил он, может быть, та полицейская машина что-нибудь заметила или… не знаю. Вы не согласны?

Эллен решила не комментировать и не анализировать, пока не соберет достаточно информации.

— Вы рассказали полиции об этой машине?