Мрачные тайны

Всю ночь Ханна не сомкнула глаз. Каждый крошечный щелчок заставлял ее похолодеть всем телом. Всю ночь и все утро она пыталась разобраться, что же произошло, — слышала ли она что-нибудь до того, как поднялась в спальню и нашла свои вещи разбросанными. Ей никак не удавалось отогнать мысль о том, что кто-то смотрел на нее, пока она спала. И что хотел сказать этот человек? Она цепенела при одной мысли об этом.

Когда она обошла дом, все было как положено — кроме двери на веранду, которая оказалась открыта, хотя на этот раз Ханна точно знала, что заперла ее. Взломщик завладел их ключом. Поэтому-то накануне она и не нашла его. В течение дня придет мастер и заменит замки.

Но потом она сделала самое ужасное открытие: телефон Лив, который она держала в ящике своего ночного столика, пропал. А поговорить об этом Ханна ни с кем не могла.

— Ты сегодня какая-то молчаливая, Ханна. С тобой все в порядке? — спросила ее коллега Анна.

— Все отлично.

Она дожевала печенье и почувствовала сухость во рту.

Юхан вошел в учительскую, зачерпнул целую пригоршню печенек и захрустел так, что крошки полетели во все стороны.

— Что-нибудь случилось?

— Нет. А почему ты спрашиваешь?

Почему он так на нее посмотрел? Неужели он видит ее насквозь?

— Все как обычно. Каждый день что-нибудь новенькое придумывают. Я пытаюсь убедить себя, что это невинные детские игры, но дальше закрывать на это глаза невозможно. Это незаконно. Я вижу, что вся деревня уже устала от этих выходок. И их боятся. Неужели это мы во всем виноваты? Неужели это мы, всем педагогическим составом, не можем вразумить детей и положить конец этим опасным играм?

Ей самой понравилось, как ловко она перевела разговор на другое.

— Виноваты родители, они не могут перекладывать на нас вопросы воспитания. У этих детей дома черт-те что творится.

— Да, если бы не все эти безумные родители, какие бы у нас были замечательные детки, — заметила Анна и улыбнулась.

Ханна улыбнулась в ответ, но самокритика жгла ее изнутри, как заноза. Ее дети тоже оказались втянуты во все это. Ей самой всегда казалось, что она надежная и любящая мать, ведет себя педагогично, не слишком строго, но требует соблюдения четких правил. Всегда была открыта и подчеркивала, что дети могут поговорить с ней обо всем. Она возлагала на них ответственность — возможно, излишнюю. Но всегда дарила им любовь — не как в других семьях, где родители по разным причинам почти не видели своих детей. В Стентуне многим жилось нелегко. Люди остались без работы, много было пьянства и других проблем, которые, конечно, сказывались и на детях.

— Полиция будет всем интересоваться в связи с убийством. Видимо, они захотят поговорить и с нами, поскольку подростки ведут себя не лучшим образом. Может быть, это поможет. Давайте не будем сейчас толочь воду в ступе, а сосредоточимся на преподавании. Я хочу видеть блестящие результаты на единых государственных экзаменах, а иначе можете подыскивать себе другую работу.

Юхан посмотрел на них с довольным выражением лица.

— Кстати, мне надо с тобой побеседовать, Ханна.

— Со мной?

— А разве здесь есть еще кто-то по имени Ханна?

Она покорно последовала за ним в кабинет, хотя больше всего ей хотелось побежать в противоположном направлении.

— Сядь, — сказал он и похлопал по дивану рядом с собой.

Она сделала, как он сказал, так было проще всего, однако ее очень волновало, о чем же он хочет с ней поговорить.

— Ты мне всегда нравилась. Я положил на тебя глаз с самого начала — с тех пор, как ты пришла к нам на работу…

Его взгляд бродил по ее телу и остановился на вырезе на груди.

Ханна стыдливо поддернула тунику, а Юхан положил руку ей на колено.

— …поэтому я хочу проявить великодушие, — продолжал он.

— Юхан, убери, пожалуйста, руку, я в отношениях, мать двоих детей и твоя сотрудница.

Его рука продолжала лежать на ее колене.

— Тебе наверняка известно, что полиция просматривает записи школьных камер наблюдения в связи с убийством женщины, которое произошло неподалеку от вас.

Ханна осторожно кивнула.

— Они попросили копию файла того дня, что предшествовал убийству, и дня после, вернее, это я им сказал, что у меня есть только эти записи.

— Можно ближе к делу?

— Ладно-ладно, спокойно. У меня записей гораздо больше, так что я развлекался, просматривая их, — и знаешь, что я увидел?

Он сдвинул руку на несколько сантиметров выше.

— Нет.

Она смотрела прямо перед собой, не желая встречаться с ним взглядом.

— Машина, стоявшая на месте преступления, то есть синий гольф, бывала в Стентуне и раньше. Менее недели назад, и я вижу на записи, как она сворачивает в сторону Сульбю.

— Вот как? — проговорила она и сглотнула.

— «Вот как?» И это все, что ты намерена сказать по этому поводу? Увидев эту машину, я вдруг вспомнил, как случайно проезжал мимо вас поздно вечером в пятницу, и тогда именно этот гольф был припаркован возле вашего дома.

Ханна так сжала челюсти, что ей показалось — зубы вот-вот треснут.

— Или я ошибся?

Резко вскочив, она направилась к двери.

— Таких машин великое множество. Лучше сосредоточься на том, что происходит с нашими учениками.