Мрачные тайны

— Что? Да вы спятили!

Крик Беа резанул по ушам, напомнив Александре то время, когда Беа была младенцем и мучилась коликами в животе.

— Стало быть, неправда, что ты создала вымышленный профиль в «Инстаграме» и издевалась над девочкой в интернете? — спросила она, сохраняя спокойствие и тщетно пытаясь встретиться взглядом с Патриком, чтобы он помог добиться от дочери правды. Но он сидел, уставившись в стол, как всегда, предоставив ей бороться в одиночку.

Им только что позвонил учитель, который рассказал, чему подвергли девочку Беа и ее подружки, — судя по всему, это был не первый случай. Проблема началась еще в пятом классе, когда Беа перестало нравиться ходить в школу. В седьмом ее перевели в специализированный класс, и все пошло под откос. Теперь она общалась с другими ребятами, у которых имелись те или иные проблемы, и вместе они окончательно потеряли уважение к окружающему миру. Александра пыталась убедить учителей перевести Беа в какой-нибудь другой класс, но они отказывались. Никто не хотел видеть ее у себя на уроке, они утверждали, что она будет мешать другим ученикам, в чем, вероятно, были правы, однако Александра восприняла это как предательство со стороны школы по отношению к ней и к дочери. Что теперь делать, она не знала. Несколько раз Александра сама подумывала о том, чтобы сообщить о Беа в социальную службу, однако понимала, что с большой вероятностью это приведет к обследованию всей семьи.

— Девочка пыталась покончить с собой, — продолжала Александра.

— Я в этом не виновата.

— Можно заглянуть в твой телефон? — Александра протянула руку.

— Нет.

— Дай мне его!

— Нет.

Александра сжала кулаки и закрыла глаза.

— Ударь меня, давай! Вижу, тебе этого хочется.

— Беа, сделай так, как говорит мама, — дай ей свой телефон.

Александра с удивлением посмотрела на мужа.

В полной ярости Беа вытащила из кармана телефон и отдала его Александре, которая бросила его в мойку и открыла кран.

— Нового телефона ты не получишь. Напишешь письмо, в котором попросишь у нее прощения. И выложи свои извинения в «Фейсбуке», в «Инстаграме» и во всех остальных, как бы они там ни назывались.

— Забудь об этом! Да и как я это сделаю без телефона? Старая грымза!

Патрик взглянул на дочь.

— Эти обвинения соответствуют действительности?

— Нет, я же сказала.

Патрик бросил на Александру вопросительный взгляд.

Она изо всех сил пыталась понять, что происходит сейчас у него в голове.

— Мне позвонили из школы и рассказали, что произошло. Судя по всему, в этом замешаны Макс, Фрида и Матильда, и еще несколько девчонок. Что люди скажут? А что, если ее родители заявят в полицию? Если ты будешь продолжать в том же духе, то попадешь в тюрьму. А ты знаешь, что произойдет, если тебя осудят и ты попадешь в тюрьму? Ты никогда не отмоешься, никогда не устроишься на работу — даже договор на пользование мобильной связью с тобой никто не заключит.

Александра покосилась на телефон, лежавший в воде на дне мойки, внутренне надеясь, что вся информация на нем уничтожилась.

— Что мы знаем о Фриде и Матильде, почему я с ними ни разу не встречался? — спросил Патрик, словно с Луны свалившись.

— Потому что в этот дурдом я никого не могу привести.

— Они тебя принудили это сделать? — продолжал Патрик.

Куда смотрят его глаза?

— Что ты говоришь? — прошипела Александра. — Как ты можешь быть таким доверчивым?

— Ты это сделала, Беа?

— Нет, сколько раз я должна отвечать на этот вопрос? Чего вы не поняли?

— Вы что, совсем не соображаете? — Александра вскочила. — Ребенок пытался покончить с собой из-за тебя, Беа, и это не первый случай, когда мы получаем жалобы на твое поведение. Сейчас учителя пригласили нас на беседу, потому что ты, судя по всему, много всего натворила в последнее время.

— Она не собиралась кончать с собой, это просто спектакль, на который вы, тупоголовые взрослые, повелись.

Краска бросилась в лицо Беа.

— Мне стыдно. Слышишь? Мне за тебя стыдно, — произнесла Александра. — Почему ты так с нами поступаешь?

— Что? — Беа заорала так громко, что связки в конце концов не выдержали, и голос осип. — Тебе стыдно? А каково мне — ты подумала, черт возьми? Я что — просилась жить с вами в такой дурацкой семье? Ты не понимаешь, что обо мне говорят, о чем шепчутся у меня за спиной?

Что она имеет в виду? Что известно другим? Александра попыталась собраться.

— Тебя дразнят?

— «Дразнят» — что за польское слово девятнадцатого века?

— Прекрати!

— Что ты предлагаешь, Патрик? Закрыть на все глаза и позволить Беа травить дальше эту девочку, пока та и вправду не наложит на себя руки? Только чтобы продолжать жить как ни в чем не бывало. Сколькими жизнями придется пожертвовать?

— Прекрати немедленно! — прорычал Патрик, и Александра увидела в его взгляде тот же мрак, что и у дочери. — Что ты такое несешь?

Александра сдержалась и не произнесла того, что хотела сказать.

— Наша дочь должна отвечать за последствия своих поступков. Она должна попросить у девочки прощения.

— Никогда в жизни!

— Иди к себе в комнату. Слышишь, что я говорю? Иди к себе в комнату!

— Старая безмозглая дура! — выкрикнула Беа и выбежала из кухни.