Мрачные всадники

Да, ему нужно было отправляться в путь, но, черт возьми, в этих людях было что-то такое, что просто не укладывалось в общую картину. Как оказалось, они тоже ехали в Дед-крик. Они утверждали, что неподалеку есть ранчо, которое занимается наймом работников. Звучало достаточно правдоподобно. Но у Партриджа возникло неприятное подозрение, что эти парни не отличат техасского лонгхорна⁵ от герефордского быка⁶. Возможно, он ошибался. Возможно…

Но ему не нравилось их, как ему казалось, показное радушие и дружелюбие. И ещё больше ему не нравилась идея ехать вместе с ними в Дед-крик.

Ему нужно было как-то заставить их выдать себя. Если эти люди охотятся за ним, то лучше покончить с убийством прямо сейчас, а не идти с ними до самого города.

Они набили себе рот вареной фасолью и печеньем. И какое-то время все, что можно было услышать в тот тихий вечер в горах, это звук ложек, скребущих по оловянным тарелкам. Партридж притворился, что ест спокойно и непринужденно. Как человек, ужинающий с друзьями. Но на самом деле, он всегда был настороже, всегда готов к тому, что горячим и бурным ливнем на него хлынет очередное дерьмо.

Он поставил тарелку на колено и начал есть левой рукой — хотя на самом деле он был правшой — и просто ждал, когда всё начнётся. Сколько ещё продлиться их гостеприимство?

— Должен признаться, я очень ценю ваше радушие, — сказал им Партридж. — Таких людей, как вы, редко можно встретить в дороге. Чаще всего попадается обычный сброд.

Розман отставил тарелку в сторону.

— И что же это за сброд?

— Преступники, грабители, охотники за головами. Да вы и сами знаете.

Выражение лица Розмана не изменилось, но лицо Уитерса напряглось, и кожа, казалось, плотнее обтянула череп. Кронер только облизнул губы, бросив взгляд на огонь, а затем снова перевёл его на Партриджа.

Теперь и сам Партридж слегка откинулся назад. Кольт калибра.38 в крестовидной кобуре находился совсем рядом.

«Хватит осторожничать, — решил Партридж. — Раз уж ты взял первый аккорд, то теперь самое время сыграть мелодию на всю катушку».

— Да, — продолжил он, — за всю жизнь я не встречал более мерзких и жалких трусов, чем эти охотники за головами. Такие люди могут мать родную продать за две монеты. Я лучше столкнусь с безумными грязными копателями или пьяными, разъярёнными индейцами. У них, по крайней мере, есть собственный кодекс чести и хоть какие-то убеждения.

Он покачал головой, словно все это вызывало у него отвращение, и сплюнул в грязь.

— Нет, господа, эти охотники за головами — не что иное, как грязные, бесхребетные, копошащиеся в мусоре свиньи. Они лижут задницу любому, у кого есть доллар за душой. Вот такие они. Если бы я бросил пятак в выгребную яму, эти сукины дети устроили бы драку, кто первый туда полезет. А почему бы и нет? Побарахтаться в дерьме? Черт, да это их естественная стихия!

И снова выражение лица Розмана практически не изменилось: он лишь слегка приподнял бровь и поджал губы, но в остальном мужчина умел держать себя в руках. Ещё чуть-чуть — и он вспыхнет от внутреннего напряжения. Но Партридж видел, что всё это — маска: в глазах Розман, как масло в чане, кипел гнев.

Кронер сидел, потупив взгляд. В первую секунду он бросил взгляд на Розмана, но тотчас его отвёл и уставился в землю, ожидая только знака от старшего товарища.

А Уитерс? За ним наблюдать было интереснее всего. Лицо у него сморщилось и напряглось, как корсет толстой дамы, готовый разлететься на куски во всех направлениях. Он выглядел так, словно кто-то засунул ему в рот какашку и заставил жевать.

На секунду-другую воцарилась тяжелая, задумчивая тишина, но она была заряжена электричеством, как воздух перед ударом молнии. Высоко в горах низко и протяжно завыл волк.

Уитерс сплюнул табачный сок в огонь.

— Чертовски неприятно говорить такое человеку, который провел большую часть своей жизни, охотясь за преступными отбросами вроде вас, мистер Партридж. Если, конечно, вы не пытаетесь нарваться на пулю.

Розман не сводил с него взгляд.

— Награду выплатят одинаковую и за живого, и за мёртвого.

Кронер облизнул губы.

— Но он сказал…

— Закрой пасть, — предупредил его Уитерс.

Все раскрыли свои карты, и то, что произошло дальше, конечно же, было неизбежно.

Розман был слишком осторожен, слишком сдержан, чтобы вслепую тянуться за пистолетом. Кронер не собирался ничего предпринимать, пока кто-то другой не сделает это первым. А значит, оставался Уитерс, у которого мозгов и выдержки было не больше, чем у шавки с застрявшими в заборе яйцами.

Он двигался быстро, но неуклюже.

Партридж откинулся назад и одновременно выхватил револьвер. Когда пуля Уитерса пролетела над его головой, Партридж всадил свою прямо ему в горло. В его адамовом яблоке образовалась аккуратная дымящаяся дырочка.