Мрачный дебют

Пришлось задержаться на полтора десятка минут. Зато теперь они будут знать, как правильно курить сигары. Будет отличительной чертой ленинградских ополченцев, ха-ха!

Вошёл в террариум с сигарой в зубах.

— Ещё вчера полуубитого в лазарет относили, а сейчас, поглядите-ка, с сигарой в зубах рассекает! — увидел меня полковник Краснодубов. — Дмитрий, давай сюда подходи, по-быстрому оформим тебя, а потом на награждение.

— Доброго дня, — улыбнулся я. — А что за награждение?

— На «боевые отличия» тебя представили, — ответил полковник. — Ты давай поживее, у нас работы непочатый край, ещё журналисты будут.

— А я бабуле своей… — вспомнил я, нащупав телефон в кармане.

— Да мы уже позвонили и всё рассказали, — махнул рукой Краснодубов. — Знает она, что ты в порядке, не переживай. Давай-давай, репортёры скоро приедут!

— Какие репортёры? — удивился я.

— Нет времени, — поторопил полковник. — Вот здесь и здесь подпиши, потом иди фото делать.

— А зачем эти формальности? — не понял я.

— Если погибнешь, не дай Бог, потом родственники как пенсии и пособия получать будут? — резонно вопросил полковник.

Ну, логично. Только вот сильно сомневаюсь я, что надо думать настолько далеко…

Впрочем, по барабану. Подписал документы в нужных местах и пошёл фотографироваться.

— Сигару отложите, — попросил фотограф, когда я сел на стул.

— А, да, — спохватился я и опустил сигару. — Хотя с сигарой пафоснее как-то.

— Не по регламенту, — покачал головой фотограф. — Замрите и лицо посерьёзнее.

Вышел я уже с распечатанными фотографиями, 3×4, три штуки.

Сигара дымила одуряющим ароматом, прямо чувствовал, как мою одежду пропитывает запахом Кубы.

На фоне слышна приглушённая стенами здания канонада. Артиллеристы вкалывают как проклятые.

— Всё, оформлен и сегодня же будешь занесён в картотеку, — заулыбался полковник, лично вклеив мою фотографию в личный лист. — После обеда будь готов — поедешь на артиллерийский остров, там у нас «Коалиции» стоят. И держи своё оружие. АК74М, подсумок с четырьмя магазинами.

— А сейчас куда? — спросил я, принимая своё оружие.

Чёрный автомат прислонил к стенке, а затем снял ремень. Вдеваю ремень в петли подсумка, с которого уже сорвали пластилиновую печать и наполнили боеприпасами, после чего надеваю изрядно потяжелевшую конструкцию обратно на пояс.

— Как куда? — удивился полковник. — На обед!

По дороге в кафе, где развернули столовую, я позвонил бабушке.

Сказал, что всё в порядке. Она отреагировала сдержанно, хотя посетовала, что зря уговорила меня идти к военным — теперь, после моего противостояния с тигром, эта идея уже не казалась ей выигрышной. Но я ответил, что сам принял это решение и ни о чём не жалею. Тут как-то побезопаснее, чем шастать по городу в одиночку.

Женщина на раздаче блюд посмотрела на меня как-то странно и недоверчиво, но выдала тарелку с тремя котлетами и пюре.

— Эй, это же он! — воскликнул некий женский голос, когда я уже пошёл к ближайшему столу.

Опять эти последствия известности…

— Дмитрий! — окликнули меня.

Поворачиваюсь в сторону раздаточной. За соседними столами сидят военные, мужчины и женщины, они тоже удивлены нештатной ситуацией.

Источником звука была та самая женщина на раздаче. Рядом с ней стоит девушка в поварской униформе.

— Да? — спрашиваю я, отрезав ложкой кусок котлеты и погрузив его в рот.

Котлеты, если быть честным, приготовлены недурственно.

— Вы же Дмитрий Верещагин, да? — спросила девушка-повар.

Ростом она около метра шестидесяти, стройная, я бы даже сказал, что спортивная, с карими глазами, маленьким прямым носом, чёрными волосами, закрытыми сеткой, а также с этаким вечно удивлённым выражением лица. Или она сейчас реально удивлена меня увидеть.

По глазам её вижу, что она меня узнала, но, видимо, ей трудно поверить, что таких как я можно просто так встретить во время зомби-апокалипсиса. Творческие личности умирают первыми, ибо не приспособлены ни к чему… За редким исключением.

— Он самый, — прикрыв глаза, кивнул я.

— Можете дать автограф? — умоляюще уставилась на меня девушка.

— Да, конечно, — ответил я и со вздохом встал из-за стола.

Вновь подхожу к раздаче и ожидающе смотрю на фанатку. Та быстро сбегала на кухню и принесла дневник с красной обложкой и чёрный маркер.

— Кому? — спросил я.

— Даше, — пискнула повар.

— Даше, от Дмитрия Верещагина, с наилучшими пожеланиями… — написал я, проговаривая слова вслух. — Котлеты — полный улёт.

В конце нарисовал сердечко.

— Спасибо большое! — счастливо заулыбалась повар Даша. — Я смотрела все ваши постановки! Ваша игра безукоризненна!

О, а вот это было очень приятно. Не за насквозь коммерческий «Бес», а за театр — нет большего признания для актёра. Кино — это работа огромной команды, а в театре — лично твоя.

— Я признателен вам за столь высокую оценку моей работы, — изобразил я полупоклон. — К сожалению, временно не выступаю.

— Будет ещё спокойное время! — уверенно произнесла Даша. — Приятного аппетита!

— Спасибо, Дарья, — улыбнулся я и пошёл обратно к столу.

Санкт-Петербург — это особый город. Здесь театр на равных конкурирует с футболом.