Мрачный коридор

— Те, кто сидит здесь пожизненно, находятся в нечетных камерах, как мы. С нашей стороны коридора никого никуда не уводят. Те, что сидят напротив нас, —  обычные уголовники. Их привозят сюда из тюрем для промывки мозгов. Из них делают послушных животных, наподобие того, который вел машину моего отца. Он убил его и погиб сам. Люди с высоким уровнем интеллекта не поддаются лоботомии. У них очень хорошо организована работа мозга и развиты все клетки. Если они уничтожают вам ряд клеток, которые, по их мнению, мешают вам превратиться в обезьяну, то у них нет гарантий, что эта обезьяна не повернет оружие против них. Таких людей сложно программировать, и они еще не научились этому. На сегодняшний день они работают с теми, с кем нужный результат гарантирован. Девяносто процентов попадающих под скальпель —  это заключенные. Вот почему люди из камер напротив исчезают, а их место занимают новые подопытные кролики.

— Твой отец знал об этом?

— Узнал. Они ошиблись в расчетах. Они пригласили его в комиссию, потому что он имел большое влияние в сенате. Поначалу сама идея создания комиссии казалась ему гуманной. Он сумел протолкнуть идею ее создания в сенат и получил утвердительный ответ. Но комиссия, получив огромные полномочия, стала преследовать совершенно другие цели. Помимо обычной работы, по которой давались отчеты, комиссия стала убирать лишних людей. Чем дальше в лес, тем больше дров. Вендерс настоял на том, чтобы комиссия дала ему разрешение заключать соглашение с тюрьмами, которые бы предоставляли ему опасных заключенных для психобработки. С этим отец мой смирился. Но, когда дело дошло до того, что комиссия вместо установления диагноза стала выносить приговоры, он взорвался! Губернатор ухитрился провернуть махинацию. Он подсунул бланки протоколов комиссии каждому члену и убедил их подписать пустые листы. Стопка подписанных протоколов со всеми печатями попала в одни руки. Не требовалось созыва всей комиссии для вынесения приговора. Достаточно вписать имя потенциальной жертвы, и ее судьба решена. Человек исчезал бесследно и навсегда. Большинство членов комиссии приняли сторону губернатора. Каждый имел личных врагов, с которыми желал расправиться. Рука руку моет. Каждый член комиссии извлекал из ее работы собственные выгоды. На стороне отца, который решил вскрыть все махинации, стоял лишь один человек. Это редактор журнала «Голос Запада» Джек Фергюсон, которого в комиссию рекомендовал сам Гарри Мейер. Но они ничего не могли сделать. Машина заработала, и остановить ее мог только новый закон либо вето, запрет, который должен вынести тот же сенат. Отец обратился к своим коллегам-конгрессменам, но те были удивлены. «Сам пробивал дело, а теперь сам хочет утопить его! Сенат не детский сад и не может швыряться собственными решениями, от которых тут же должен отказываться!» Ему предложили составить обстоятельный доклад и выступить в сенате с речью. Но, как мы знаем, ему номе-шали. Комиссия имела свои рычаги в сенате, конгрессе, правительстве и спецслужбах. Отец составил доклад и сделал с него две копии. Одну он передал своему другу Фергюсону, вторую взял с собой, а оригинал оставил в сейфе. На пресс-конференции он собирался зачитать общую часть доклада.