Мрачный залив

На этот раз он даже не кричит. Он задыхается, разинув рот. Я придвигаю его еще ближе к себе, потом ухитряюсь встать на ноги. Он пытается нащупать что-то, но у меня нет времени, я должна попытаться.

Сгруппировавшись, я рвусь вперед изо всех сил, вкладывая в это весь свой вес, всю работу мышц. Чувствую, как сломанное ребро втыкается во что-то, и у меня перехватывает дыхание, но я пробую снова. И снова. Чувствую, как стык трубы подается где-то наверху, там, где он скрывается из поля моего зрения. Мне больно, господи, как больно, наверное, я сломала себе еще что-нибудь, но это лучше, чем умереть здесь, скованной и беспомощной…

Я делаю еще один рывок, и труба лопается.

Инерция бросает меня вперед, на лежащего на полу человека, который все еще пытается отдышаться. Мне хватает контроля, чтобы приземлиться коленями на его грудь, и я чувствую, как его ребра ломаются под моим весом. Он смотрит мне в лицо, и даже сейчас его лицо не выражает ничего, кроме слабого, странного недовольства.

– Хватит, – выдавливает он.

Я гадаю, сколько людей говорили ему это – как минимум, десятки. Но не останавливаюсь. Скатываюсь с него, подтягиваю колени к груди, несмотря на обжигающие импульсы боли, пронзающие мое тело, потом протаскиваю скованные руки у себя под ягодицами, под ступнями – и вот я уже могу вытянуть их перед собой. Я делаю это быстро, но он снова начинает совершать осмысленные движения. Значит, нужно действовать еще быстрее.

Я срываю нож с его пояса прежде, чем он успевает добраться до него, разрезаю стяжку у себя на лодыжках, а потом снова прыгаю коленями на грудь этого человека, припечатывая его к полу. Он кричит и дергается, едва не сбрасывая меня. Я хватаю связку ключей и сдергиваю с карабина у него на поясе. Я и раньше отрабатывала это движение, тренируясь освобождаться от наручников. Я знаю, как изогнуть пальцы, чтобы повернуть ключ. Спустя три секунды я свободна, а он с силой брыкается, пытаясь скинуть меня.

Я подаюсь вперед и прижимаю лезвие ножа к шее Джонатана, всерьез думая о том, чтобы перерезать ему глотку. Он замирает и смотрит на меня широко открытыми стеклянными глазами.

– Ты можешь это сделать, – говорит он. – Или можешь спасти свою подругу. Она ранена.

На одну секунду у меня перехватывает дыхание от горячего желания все-таки прирезать его, но я каким-то образом удерживаюсь. Защелкиваю браслет наручников на его правом запястье, рывком поднимаюсь на ноги и тащу его к огромной, полукруглой консоли управления маяком. Ножки консоли вмурованы в бетон. Я защелкиваю второй наручник вокруг одной из них, потом обыскиваю Джонатана – нет ли у него другого оружия. Ничего нет. Вдобавок он изрядно покалечен и лежит, сжавшись в комок, словно мертвый жук. Хрипит от боли, которую я ему причинила.

Хорошо.

Выпрямившись, я смотрю на монитор. Гвен жива. Моя подруга жива.

И мне нужно добраться до нее. Быстро.

29

ГВЕН

На самом деле, у меня нет выбора. Я перепрыгиваю через перила.

Я прыгаю. Я падаю.

Тяжело и неловко приземляюсь на бетон – с такой силой, что слышу, как моя левая голень ломается с болезненным щелчком. Что-то у меня в боку – тоже. Я кричу, и мой крик порождает эхо, возносящееся к вершине башни. Чувствую в воздухе запах озона, созданного электрическим разрядом; если б я не прыгнула, то уже была бы мертва.

Я выронила пистолет, который держала в руке, и сейчас перекатываюсь и ползу к нему, а потом отползаю назад, пока не чувствую спиной прохладную бетонную стену. Боль такая, что я всхлипываю и трясусь, с трудом ухитряясь дышать под напором крика, рвущегося изнутри.

Потом наступает тишина, когда генератор останавливается.

Я слышу, как кричит Кец. Этот крик рушится из-под крыши башни, словно пощечина от господа бога, а потом она умолкает. Она умолкает.

«О нет, Кец, нет, нет…»

Я встаю. Моя левая нога сломана, я не могу опираться на нее. Добираюсь до лестницы и прыгаю. Ступенька за ступенькой, прыжок за прыжком. Пусть он поджарит меня, потому что если он этого не сделает, я прикончу его. Не за Шерил, не за другие комнаты, полные убийц. Не за маленькую Клару, единственную невинную жертву в этой череде смертей.

Я должна сделать это ради Кец.

Делаю семь жутких, болезненных скачков вверх по спиральной лестнице, когда слышу шаги, стремительно спускающиеся мне навстречу. В ушах у меня опять звенит, в голове танцуют вспышки странного света. Я останавливаюсь, собираюсь и целюсь. Я вижу тень, скользящую по виткам спирали. Руки у меня трясутся, я не уверена, что смогу попасть в него с такого расстояния, но я должна остановить его. Должна. Делаю вдох и жду. Он приближается, спускается еще на один виток.

Я вижу цель и стреляю. И промахиваюсь, выбив кусок бетона из стены. Сразу же прицеливаюсь снова и несколько раз подряд нажимаю на спуск. Он останавливается, пригибается, кричит что-то. Я не слышу его – в ушах звенит еще сильнее, чем прежде, – но это не важно, я больше не хочу его слушать.

Я целюсь. Я собрана. Я готова. Выстрел в центр масс.

Нажимаю спуск. Ничего не происходит. Затвор отходит назад. Магазин пуст.