Мрак

– Из оленя не жалко, – согласилась Медея. – Олень для того и создан богами, чтобы его били и ели. Ты как насчет оленины?

– Если жареной, – задумчиво сказал Мрак, – да с подливой из лесных ягод… и печеных яблок добавить бы…

Медея хлопнула в ладоши. В шатер ворвались сразу с трех сторон, острые копья заблистали над головами, многочисленные, как звездный рой в летнюю ночь.

Жаба зашипела, прижалась к плечу Мрака, словно готовилась прыгнуть и защищать друга и хозяина. Он чувствовал, как часто-часто бьется ее перепуганное сердечко.

– Эмена, – велела Медея властно, ее пальцы уже захлопнули скрыньку, – приготовь для гостя оленину. А ежели углубитесь в лес, то, может, повезет забить лося. Мне кажется, он больше привычен к лосятине.

Эмена смерила его недобрым взором:

– Да, это такой лось…

Мрак ей бесстыдно улыбнулся, показав острые волчьи зубы. Подмигнул, и Эмена ушла, презрительно фыркнув и покачивая упругими ягодицами.

В шатер к Медее были допущены на пир три ее лучших поляницы. Медея ела, к удивлению Мрака, мало. Он отводил взор, старался не пялиться на ее роскошную грудь, на ослепительно белые, как алебастр, плечи, безукоризненно вылепленные, зовущие, сочные, но глаза сами поворачивались в орбитах. Он смотрел ей в глаза, темные и смеющиеся, потом взгляд сползал по спелым как вишни губам, пытался задержаться на нежной шее, но его неудержимо тянуло, как в омут, по ложбинке между молочно-белых шаров, что смыкались плотно, пытались выбраться наверх из широкого разреза платья.

Медея загадочно улыбалась одними уголками губ. Поляницы ели в охотку, но вина почти не пили, на Мрака поглядывали недружелюбно.

– Кстати, – сказала Медея, глядя ему в глаза, – тот герой… или сумасшедший, который перебил кучу воинов Горного Волка и Руда…

Мрак спросил удивленно:

– Я слыхал, они друг друга били?

– Пусть так думают, – отмахнулась Медея. – Я чувствую, это был один человек… Так вот, он только связывал моих воинов. Но ни одной не убил.

Мрак пожал плечами:

– Повезло.

– Я не верю в везение, – ответила Медея, – которое повторяется. А мои воины уцелели трижды! После чего я и увела их. Дабы не искушать судьбу.

Он зевнул:

– Не знаю. Я человек простой и даже совсем простой. Меня и близко не допустили бы к дворцу.

Медея усмехнулась:

– Но многое из дворцовой жизни тебе известно.

– Ну, собаки лают, ветер носит, – ответил Мрак равнодушно. – Чего не наслушаешься! Всяк рад перемыть косточки. Вот про тебя дивятся, зачем, мол, ей на исподнем белье две красные ленточки?.. Я им говорю, а вам какое собачье… или собачачье дело? А они: антиресно, мол, раньше она носила желтые!

Медея дернулась, лицо ее побелело и застыло. Остановившимися глазами смотрела на безмятежного Мрака:

– Кто… говорит?.. Где?..

– Да в селах, – отмахнулся Мрак, – на постоялых дворах, в харчевнях… на перекрестках дорог, в рыбацких хижинах, у охотничьих костров, на переправах…

Она слабым голосом промолвила:

– До…вольно. Верю. Только ума не приложу… откуда?

– Челядь, – буркнул Мрак пренебрежительно. – О тцарях знают все. Для челяди нет тцарей.

Она в замешательстве порыскала глазами по сторонам, словно искала, на что перевести разговор, с неудовольствием скользнула взглядом по его секире и двум швыряльным ножам на поясе:

– С твоими мышцами можно бы завести лучше.

– Какое есть.

– Я узнаю марки людей Горного Волка, – сказала Медея медленно, ее глаза хищно сузились.

– Выиграл в кости.

– У живых? – спросила Медея с лицемерным удивлением. – Я узнаю значок воеводы Горного Волка. А его нашли с разрубленной головой.

Ее глаза насмешливо обшаривали его лицо. Мрак пожал плечами:

– Да? Не повезло ему… Но, ты сказала, твои девки остались целы?

Глаза Медеи утратили насмешливый блеск:

– У меня не девки… а свирепые воины. И я думаю, что кому-то просто повезло застать их спящими. Иначе бы с ними так просто не справиться. В другой раз этому неизвестному так не повезет.

Мрак пожал плечами:

– Да, в мире все меняется. Но многое зависит от того, на какой стороне твои свирепые окажутся.

– Здесь, в степи, нам ничто не грозит. Наши стрелы бьют метко, а кони догоняют птиц.

Мрак скользнул взглядом по ее развитой фигуре:

– Ты ездишь на коне?

Она фыркнула:

– Где ты видел коня, чтобы не упал? Да не при виде меня, а подо мною! Я езжу в колеснице, как и надлежит царице. Как-то видела в дальнем походе молодого носорога… Такой живчик, просто прелесть! Я прямо влюбилась. Быстрый, сильный, веселый. Вот на нем бы… Фыркнул, унесся, только и видела.

Когда поляницы покинули шатер, а скатерти с объедками унесли, Медея обратила к Мраку вопрошающий взор:

– Как я поняла, ты не случайно решил пройти через мой стан.

– Точно, – восхитился Мрак. – Что значит царица! Вот так сразу в точку… А отправился я в свой квест неспроста. Исчез тцар, а без тцаря, сама понимаешь… Многие живут без тцаря в голове, так даже проще, но без тцаря в стране, как ты знаешь, сразу начались распри. А простым и простодушным людям вроде меня это совсем ни к чему. Ведь когда цари дерутся, чубы трещат у нас, простых и даже очень простых.