Мрак космоса (СИ)

-  В шестнадцатой команде долго не живут, - дружелюбно сказал капитан своему соседу, представляющего интересы гражданского общества.

- Лучше бы его сразу пристрелить, - пробормотал обвинитель, - так намного гуманнее

Кто-то тревожно вздохнул…

Глава 7

Комфортность закончилась на челноке, который доставил на огромную базу. Стоило только покинуть его и оказаться в переходнике, исчезла и вся яркая палитра. Чужие цвета навалились, давя психику.

Пока ничего не говорило о том, что новый корабль был инертной единицей, способной быть автономной, иметь свой внутренний мир, примитивный электронный разум. Хотя они уже и находились в открытом космосе, жизнь словно остановилась – корабль принимал новых жильцов и процедура затягивалась – заключенные прибывали, не иссекая в своем потоке. Большую кастрюлю с выпуклой крышкой - вот, что представлял собой тюремный «лайнер» для перевозки заключенных. Но никто, кроме Кострова, не знал модификацию корабля и не догадывался о размерах тюремной базы. Виталик сомневался, что и охрана знает истину.  Унылый серый цвет издалека бросался в глаза. А заключенные, которые еще не давно считали, что челнок – единственное транспортное средство для их перевозки, замеченное на космодроме сквозь смотровые щели машин, тревожно молчали, шагая в неизвестность по бесконечным коридорам огромной базы. Теперь они уже не выли, выражая то ли бурный восторг, то ли животный ужас. Их новый дом пугал.

Но это был еще не дом. Не могла же быть транспортная база не предназначенная для перевозки людей домом. Никак не могла. Костров знал. И мрачнел.

Погрузка в челнок произошла быстро. Охранники выстроились в живой коридор и выполнили свою любимую работу на совесть: обыскивали перед полетом заключенных. Воздух прорезали короткие вскрики, гудение сканеров, хриплые команды. В нескольких метрах от цепей стояла группа из четырех человек, в штатском. Цепкие взгляды контролировали погрузку, следили за порядком. Для надежности и убедительности, в руках   избранных покоились тяжелые лучеметы и, хоть стволы оружия смотрели вниз, охранники из живого персонала, непроизвольно кивали друг другу, предупреждая о возможной опасности.

Никто не решился на бунт.

Кострова подхватили подмышки, помогли с подножки спуститься на землю. Глаза щурились от раннего яркого солнца. С удовольствием вдохнул в себя знакомые запахи космодрома. И заторопился, подгоняемый криками, к живому коридору надсмотрщиков. Быстро препятствие преодолеть не получилось. Иногда, приходилось делать остановки, для того чтобы кто-нибудь засунул пальцы в рот, ощупал уши, похлопал по голову черепу, сунул сканер между ног. Не помнил, как забежал в челнок. Его передавали из рук в руки, поддерживали, контролировали, чтобы не упал и, прежде временно, не свернул себе шею.

Теперь всё изменилось. На базе жесткий контроль исчез. Очень редко заключенного сопровождали два охранника. Как его, например. Чаще попадались цепочки заключенных прикованных к киборгу.

Кованные ботинки, стуча по железным перекладинам, гулко отзывались под потолком. Внизу, под решеткой пола, было видно, как копошатся заключенные. Неизбежность приближалась с каждым шагом. Среди оранжевого потока мелькали островки серого цвета. Однако основная масса представляла из себя опытных и закоренелых рецидивистов. Особые образцы валились на пол и заковывались в дополнительные наручники. Для других делали исключение и окутывали общей цепью.

Кострова скинули с мостика и опять заботливые руки охранников, теперь уже био, подхватили его и не дали себя изувечить. Впрочем, подняться тоже не дали. Киборги не церемонились. Схватили за ноги и проворно потащили к нужному месту, мало заботясь о том, что заключенный подгибает всякий раз голову, чтобы не стереть кожу на черепе об стальные заклёпки пола. Встать на ноги не удалось и позже. Бросил в кучу заключенных и приказали лежать.  Виталик успел заметить цепкие проверяющие взгляды новых «друзей». Киборги отнеслись к нему с должным уважением и, заковав ноги, проверив шарнирное кольцо, ушли к исходному месту. Ловить с моста новенького. Ритуал? Скорее мера предосторожности – до мостков не допрыгнуть, как не старайся.

Виталик перевел дыхание. Стал медленно вертеть головой, осматриваясь по сторонам. Неприятно чесалось плечо от уколов. В голове стоял гул. Наркотические прививки не прошли и тело по-прежнему находилось в легкой прострации. В легкой заторможенности. Порой мир начинал крутиться перед глазами и уже иногда не казался таким безобразным. Радуга проступала сквозь унылые цвета.