Мракадемия

— Что так долго? — проскрипела старуха, прижав рот к щели между дверью и дверным косяком. — Совсем разленилась! Немедленно заруби курицу и принеси мне полстакана ее крови.

— Крови? — ужаснулась Грета.

— Да. Оглохла? Буду делать маску для лица по новому рецепту. Из остального приготовь бульон. И да, Грета, я подумала, пусть твой сын  учится в академии, так и быть. При условии, что он присмотрит за моими девочками. Я пока не буду писать ректору, чтобы его отчислили.

— Конечно, госпожа! — обрадовалась служанка. — Спасибо! Сейчас все будет.

— Поднос поставишь на столик у двери. Я запрещаю тебе входить в мои покои в ближайшие дни.

Берклея выдохнула с облегчением, услышав удаляющийся стук деревянных башмаков. С Гретой несложно справиться, как и с одряхлевшим мажордомом Бонифером, который, впрочем, еще мог заменить и кучера при необходимости, и вести переписку в отсутствие Сандры. Если эти двое увидят лишнее, то никто не удивится их смерти. А вот с сыном Греты и, как оказалось, магом… в теперешнем ее состоянии не справиться. Нет, ей в доме пока не нужны лишние глаза.

Глава 58

Лорд Анжей Лиорский вышел из портала в своем кабинете, захлопнул дверь, привычно проверил, не нарушен ли защитный контур, и только тогда прошел к столу и быстро написал несколько записок на специальной бумаге с магическими печатями. Как только он заверял свою подпись оттиском личного герба, записка исчезала, чтобы, как знал архимаг, появиться в почтовой шкатулке тех, кому была адресована.

В каждой из записок содержался в разных вариациях один вопрос: “Кто такая Шарлотта Ашельская?”

На пять записок, отправленных лучшим друзьям, пришли одинаковые ответы: “Ну ты даешь! Спроси у себя!”. Записки растаяли сразу после прочтения, оставив ощущение дурной игры и начинающейся мигрени.

Шестая записка от старинного друга добила. Граф Лиорский дважды успел прочитать руны, сложившиеся в издевательское: “Твоя жена!”.

— Что за жестокая шутка! — нервно хохотнул архимаг. — Мою жену-изменщицу давным-давно разорвали медведи, когда она сбежала с любовником!

Записка растаяла, граф потер виски. Нахмурился:

— Так что там было написано? Какой-то бред, помню. Но какой? Как-то слишком нестабильны почтовые заклинания!

Седьмой ответ поступил через несколько минут от секретаря Ковена: “Леди Ашельская — признанный коллегией магов специалист в области теории темной магии, автор десятка научных исследований, положенных в основу таких открытий как “Эффект темного глаза” и “Черный туннель”. В последние десять лет специализируется на теории проклятий. Ей принадлежит около ста научных и научно-популярных публикаций под псевдонимом Лотта Забытая”. Эта записка была снабжена стабилизирующей печатью, как официальный ответ на официальный запрос, потому не развеялась после прочтения. Ее даже можно было подшить в дело новой преподавательницы проклятий.

— Ну конечно! Как я мог забыть? — с облегчением хмыкнул архимаг. — Вот почему она отрекомендовалась сначала как Лотта! И удивилась, что я ее не узнал. Кто же не слышал о “Черном туннеле”? Надо же, как нам повезло — заполучить такой талант!

Лиорский вспомнил нашумевшую статью, описывающую, как построить цепь несильных темных заклятий, усиливающих друг друга, как эхо усиливает голос, и пробивающих практически любые стены. Оригинальное изобретение.

И талант рассказчика у этой магессы незаурядный. Он сам заслушался. О прошлом вспомнил… Только то, что сам себе разрешил вспоминать. Была у него когда-то жена. Но сбежала без всякого “Поцелуя смерти”. Он бы знал.

Мигрень вернулась, впившись в виски и надавив на затылок так, что в глазах потемнело. А ведь он уже приучил себя не гневаться. Заставил забыть. Все забыть, даже ее внешность, даже имя изменщицы.

О том, что граф Лиорский был женат, помнили только его старинный друг, король и родовая книга, куда граф не соизволил заглянуть даже после женитьбы подкидыша, которого он неосмотрительно признал сыном. Тем более, что женился ублюдок, не спросив благословения, непонятно на ком!

А поскольку жена Лиорского бежала, и не была найдена ни живой, ни мертвой, то граф до сих пор считался женатым в глазах жрецов и короны. На пустоте женат, получается.

Но прошение о пересмотре статуса он не подавал. Его полностью все устраивало, особенно, когда его пыталась затащить в храм очередная охотница за титулом и состоянием.

Легкий стук в дверь оборвал воспоминания, до сих пор отзывавшиеся в груди невыносимо острой болью. Надо бы секретаря посадить в приемную. Скелета на цепи, например.

— Войдите! — дозволил лорд ректор.

Дверь открылась, впустив раскрасневшуюся леди Шарлотту, и сердце архимага отчего-то забилось в два раза быстрее. Даже боль в груди прошла и мигрень отступила.

— Присаживайтесь, леди, — он немедленно поднялся, приглашающим жестом показал даме на кресло для посетителей и сел только тогда, когда она пристроилась на краешке сиденья. — Вы ведь никогда не преподавали?