Мракобесие

О том, что на Фёдорова было произведено покушение, я узнал только утром 10 июня. Произошло это при довольно примечательных обстоятельствах. В 9 часов я пришёл к директору Федеральной службы Налоговой полиции РФ С. Н. Алмазову. Нам надо было обсудить ряд рабочих вопросов.

- Что с Фёдоровым? - первым делом спросил у меня Алмазов.

Я не понял. Удивлённо посмотрел на главного налогового полицейского страны.

- Валерий Андреич, вы разве не знаете? Его же чуть не убили...

В глазах Алмазова отчётливо читалось недоверие. Он, кадровый чекист, не мог поверить, что мне ничего неизвестно о случившемся.

Впоследствии стрельбу и поножовщину пытались приписать нам многие журналисты. Разумеется, полунамёками, туманными, но прозрачными аллегориями. Я долго думал, кто же мог организовать покушение на Фёдорова. У следствия, правда, есть несколько версий, но поделюсь своими.

Будучи президентом НФС, Фёдоров замыкал все денежные схемы на себя. Недаром он любил говаривать, перефразируя знаменитое изречение Людовика XIV: «НФС - это я». Разобраться во всём без него было и впрямь невозможно: своих секретов он никому не доверял, строгой отчётности не вёл.

Его смерти вполне могли желать те, кто боялся, что рано или поздно язык у экс-президента развяжется и он расскажет спецслужбам правду о махинациях и афёрах, засветит своих подельников, в том числе и очень высокопоставленных. Нет Фёдорова - нет и опасности.

Кстати, мало кому известно, что Фёдорову делали уже соответствующее предупреждение. В марте 1996 г. преступники обстреляли из винтовки окна квартиры председателя Центробанка Сергея Дубинина в Проточном переулке. Проделали дырку в стекле.

Но в Дубинина ли целились стрелки? Соседом банкира по лестничной площадке был не кто иной, как Фёдоров. Их окна граничили. И где гарантия, что снайперы просто не перепутали мишени?

Не исключаю, впрочем, что заказчики преступления преследовали совсем иные цели. Гибель Фёдорова однозначно связали бы с СБП, Коржаковым, Тарпищевым, что, в принципе, и произошло. Недругов у нас хватало. В методах борьбы они особо не церемонились.

Убить человека во имя «высокой» цели им - раз плюнуть. В любом случае Фёдорову пришлось не сладко. Отлежавшись и едва встав на ноги, он тут же уехал за рубеж. От греха подальше.

* * *

В каждодневных заботах прошёл месяц. Честно говоря, я просто разрывался на части. С одной стороны, приходилось заниматься предвыборным штабом, с другой - НФСом. Но тут грянули отставки Коржакова, Барсукова, Сосковца.

Под давлением обстоятельств, о которых уже упоминалось, я был вынужден полностью переключиться на работу в фонде. Окончательно переехал в кабинет на Кадашевской набережной. В НФС пришлось мне тяжко. Я долго не мог понять, что же здесь происходит. Откровенничать со мной никто не хотел. Воспринимали как чужака, варяга. Правда, и никаких трений с сотрудниками не возникало. Я сразу же объявил, что не буду махать метлой, увольнять налево и направо.

Конечно, сделать удалось немного. Для того чтобы структура заработала по-новому и самостоятельно, создал институт исполнительных директоров. Попытался закрепить фирмы-сателлиты в правовом отношении, чтобы НФС стал как минимум их учредителем. Продолжал сбор материалов по хищениям.

Ещё более плотно занялся афёрой с «Самородинками». Все следы этого дела тянулись к «злому гению» Вавилову - первому зам. министра финансов. Именно он распорядился выделить деньги под проект. «Была не была», - решил я. Пошёл прямо к Вавилову.

- Как вы, наверное, знаете, Андрей Петрович, - издалека начал я, - уже месяц с лишним я являюсь президентом НФС. Пытаюсь сейчас разобраться в том, что происходит. Я знаю о том, что Минфин должен НФС определённую сумму денег. а деньги нам очень нужны. Хотелось бы решить этот вопрос.

Побыв на оперативной работе, я стал немного психологом и физиономистом. Могу читать по лицам. Но Вавилов был орешком непростым. Он, не отрываясь, смотрел на меня из-под очков. Лицо его не выражало абсолютно никаких эмоций. Тень беспокойства промелькнула только тогда, когда я заговорил о «Самородинках». Мне сразу стало ясно, что без Вавилова здесь не обошлось. Выслушав меня, зам. министра промолвил:

- Понадобится очень много времени, чтобы во всём разобраться. Что же касается долгов, имейте в виду: денег в министерстве нет и в ближайшее время не появится. Но я готов обсудить возможные финансовые схемы выхода из ситуации. Может быть, проведём взаимозачёты?

Через несколько дней я пришёл к Вавилову вместе с финансистами фонда. Но ничего конкретного он не предложил. На том и расстались...

* * *

Постепенно тучи сгущались. Мои попытки докопаться до истины наталкивались на плотную стену сопротивления и саботажа. Помогать разваленной Службе никто не стремился. Мы сели с Коржаковым, стали обсуждать планы дальнейшей жизни. В итоге он сказал:

-- Что ж, те задачи, которые мы ставили, выполнить сейчас невозможно. ОНИ победили...

- Значит, сдаёмся?

- Не сдаёмся, а отступаем. Кутузов тоже сдал Москву французам. Однако через год казаки атамана Платова вошли в Париж...