Мракобой

За прозрачным потоком всполошено заиграли все цвета радуги. Они то расходились веером, то били строго параллельно, то сплетались в причудливые узлы.

— Так выглядит чудо! — вырвалось у Вершинина.

— Сейчас блевану! — сказала Сандра.

Некоторое время они молча любовались спецэффектами.

— Как в фантастическом рассказе сидели при включенном газе! — произнес Бекк.

— Это ты к чему? — не понял Вершинин.

— Я к тому, что мы стоим здесь целую вечность и боимся сделать шаг! Но кто-то должен!

Вершинин понял слишком поздно.

— Подожди, надо…

Так и осталось неясным, что было надо.

— Кто если не я? — с этими словами Бекк шагнул прямо в струящуюся занавесь.

Платформа Бекка.

Полицейских машин было семь. Чтобы не демаскировать группу захвата их оставили за крайним домом улицы.

Штаб разместился в неприметном фургончике, также расположенном в отдалении от коттеджа, где укрылись террористы, взявшие заложников: четверых взрослых и одного ребенка. Над домом на большой высоте запустили квадрик. Картинка шла на экраны в фургоне.

Бекк пытался анализировать картинку, чувствуя, что упускает что-то важное. Мне нужно пару минут, думал он, но у него не было и минуты.

— Что здесь делает молодежь? Это слишком серьезное дело, его надо поручить спецназу МГБ! — куратор от федералов в камуфляжном комбинезоне уставился на него как солдат на вошь.

Фамилия у куратора была Горюн. Лицо неприятное, с вывернутыми влажными губами. Бекк еще подумал тогда, какие неприятные типы служат в конторе, не зная, что сам отдаст МГБ все дальнейшие годы.

К Бекку повернулся Сэм.

Живой и здоровый. Пока еще.

Бекку 20 лет и это его первое серьезное дело.

Первое серьезное дело, которое он провалил. Вернее, провалили его все. И Сэм в том числе. Генерал-майор Семен Кабанов будет впоследствии направлен в Русский легион в Африку, где буде убит через год, а Бекк там же получит первое пулевое и ножевое ранения.

Но это будет через год. А сейчас Сэм живой и здоровый бодро глядит на него. Слишком бодро для покойника.

И заложники еще живы.

Они же ничего не знают! — закричало все внутри Бекка. Пока еще лейтенанта Бекка.

— Вы что-то хотели сказать, лейтенант? — заметил его волнение Сэм.

— Нет, ничего! — ответил Бекк.

— Тогда вам будет поручено ответственное задание! Прикроете объект с тыла! Со стороны Огурцовой улицы!

Тут случилась нестыковка. В «прошлой» жизни от тоже «прикрывал», но это уже со стороны Сиреневой.

— Никифоров! — вызвал Сэм. — Пойдешь старшим!

Вперед выдвинулся лобастый бровастый мужик слегка за 30.

О-па. Снова мимо. В прошлый раз был… Бекк так и не вспомнил его фамилии. Только позывной. Камень. Он так и отвечал по рации «Нормально. Всё тихо. Докладывает Камень». А в это время в доме втихаря как баранов резали заложников, а потом еще и полгруппы захвата положили. Вот тебе и нормально.

Бекк по сути всю начальную провальную часть операции просидел на никому не нужной засаде на Сиреневой, и уже потом ворвался второй волной, более удачливой. Но и ему досталось на орехи. Так как непосредственные виновники почти все полегли, генералам надо было на кого-то свалить вину.

Все детали провала все эти годы были у Бекка перед глазами, и, едва они покинули фургон, он решил поделиться со старшим.

— Товарищ капитан…

Бровастый повернулся к нему всем телом.

— Слушай сюда, сынок! Рот открывать по моей команде! Что не так-получишь звезды!

Вот сейчас это было обидно, подумал Бекк. Ему ничего не оставалось, как заткнуться.

Они вышли из фургона и обойдя всю улицу, оказались на соседней. О-па. Еще нестыковочка. К объекту соседним домом шел коттедж номер 47. Все верно. Только Бекк прочел после операции кучу протоколов осмотра объекта и окрестностей, но нигде не упоминалась неприметная «лада», что тихо стояла припаркованной к забору.

Странно. Здесь было не принято оставлять машины за забором. Рядом с домом 47 пустовала замечательная асфальтовая площадка.

Бекк поспешил поделиться подозрениями с напарником.

— Считаешь себя самым умным, сынок! — процедил Никифоров. — Утухни и не вякай!

Сам старшой вел себя довольно беззаботно. Уселся на лавочку у дома 47. Вытянул ноги. Назад даже не смотрел. А зря.

Хозяева дома 47 не озаботились посадками груш и яблок. Все пространство занимал ровный газон. Фонари давали достаточно света. Так что даже без ПНВ Бекк увидел движение за забором объекта. И поспешил об этом доложить старшему.

— Я тебя предупреждал, сынок! — зло проговорил Никифоров. — Сейчас ты у меня словишь!

Кстати, в списках, наказанных капитана Никифорова не было, припомнил Бекк. Он и во вторую волну не совался, так и просидел себе на лавочке. Уже потом заявился, с наганом наголо и криком «Сдавайтесь! Полиция!» И ноги его стояли в крови заложников и убитых оперативников. Вроде даже наградили. Он же первый генералу доложился.

— Ну нет, — сказал Бекк. — В этот раз ты первым не будешь! И я тебе не сынок, папа нашелся! Хрен еще не вырос! Тебе, как дураку сообщаю! Как старший ты обязан был довести мне план действий и безопасное поведение! А ты вместо этого расселся тут как свинья, тупой ты ублюдок!

— Ах ты…