Мракобой

В конце пандуса, на втором этаже, стоял большой контейнеровоз. Дверцы были распахнуты. Рядом стоял мужчина в плаще и капюшоне.

Они поднялись.

— Разбираем оборудование! — скомандовал мужчина.

Рядом с машиной лежали неровно оторванные картонки. Все с невозмутимым видом разобрали «оборудование». Вершинин повертел в руках картонку-обычный прямоугольник с неровными краями, и отбросил в сторону.

Тем временем люди по одному поднимались и исчезали за распашными воротами контейнера.

— Вам вроде рано! — сказал мужчина Вершинину. — И где ваше оборудование? Без оборудования не положено!

Пришлось вернуться за картонкой.

К этому времени людей «на посадку» уже не оставалось.

Ступеньки лестницы оказались для Вершинина недопустимо высоко. Мужчина помог ему взобраться.

— Возможно, вам и не рано, а в самый раз! — проворчал он.

Вершинин выпрямился в контейнере и замер удивленный.

Контейнер был пуст. Это был странный контейнер. Справа оказалось большое окно, которого там не могло быть по определению, потому что снаружи контейнер выглядел цельным, и в которое наблюдался только покинутый цех.

В передней же части контейнера имелась узкая щель параллельно полу, которой тоже не могло быть по причине, указанной выше, и за которой виднелся пологий спуск. Вершинин понял, куда делись остальные пассажиры, и направился туда, но был остановлен яростным шепотом.

— Стой! Куда? Вот свалился мне на голову! Садись на картонку!

Вершинин был вынужден подчиниться. Едва уселся, как контейнер наклонился словно живой, и он стремительно понесся в щель. После короткого спуска он оказался в точно таком же контейнере, в окне которого виднелся только что покинутый цех.

И так несколько раз.

Скорость он набрал, словно скользил с ледяной горки, но «оборудование» исправно защищало не только его, но и целостность одежды.

После нескольких циклов скольжение прекратилось. Он сидел в пустом контейнере и глядел в окно.

Цех был полон оборудования. Кругом были красные флаги и вымпелы.

Он с трудом выбрался из контейнера и спустился по пандусу. Вокруг стояла техника-трактора, автомобили, комбайны непонятных моделей, но под русскими марками.

Кругом ни души.

Он помнил, что пошел искать людей, но на этом его ощущения обрывались.

* * *

Первым было ощущение теплоты. Не только физической, но и душевной. Словно ты проснулся в детстве, на веранде развеваются занавески от летнего ветерка, у печки спит кот, а на столе пышут жаром блины все в масле.

Вершинин рывком пришел в себя. При чем на ходу. Он шел по мелкому песочку, над ним кипарисы, где-то шумит невидимое море.

Рядом шел Сашка. На нем светлые футболка и летние брюки. И был он почему-то босой.

У Вершинина из глаз сами собой брызнули слезы.

— Ты где… сейчас? — смог он вымолвить.

Сашок показал пальцем вверх и улыбнулся.

Мертвые мало говорят, подумал Вершинин. Сам сколько раз видел сына во сне, сколько слышал рассказов других, потерявших родных, те всегда молчат или говорят очень мало.

— Это все ерунда! — неожиданно говорит Сашка. — Мы можем говорить без ограничений, просто нам не о чем говорить с живыми. Нет точек соприкосновения. Я бы сказал, что здесь все другое, но это будет неправильно. Вы представить себе не можете, как здесь все устроено, а если даже представите, то не поймете.

— Я не понимаю. Это ты про рай и ад.

— Ни про рай и не про ад. И еще. Мы не можем врать. От слова совсем.

Он совсем внешне не изменился с тех пор, как его убили в Багдаде. Ему по-прежнему было 25. Нет, все-таки изменился. Слишком ровные корни волос, слишком чистая кожа.

— Я виноват в твоей смерти.

— Да, виноват. Ты меня подставил. И не только в Багдаде. Все началось гораздо раньше. За мной следили, а потом пришел ты, и они все поняли.

— Твоя мама от меня ушла.

— Она не могла видеть, как ты мучаешь себя.

— Так ты все знаешь?

— Я же говорю. Мир устроен не так, как думают живые.

— Вы всегда рядом?

— Нет. Нас разделяет слишком многое. Тебе не понять.

Вершинин помолчал и спросил.

— Тебе хорошо… там?

— У нас нет таких понятий.

— Ты знаешь, сынок, я запутался. Всю жизнь знал, что правильно, что нет, а теперь запутался.

— Ты насчет Проекта? Должен тебе сказать, что он больше, чем Проект. Он связующее звено…

Картинка дернулась. Появились искажения как на экране.

— Сашка! — крикнул Вершинин в отчаянии.

— … Поступай правильно!

Сашка исчез. Мир сжался в черную точку. Только что было тепло и светло, теперь он летел обратно.

Что ж мне снова возвращаться в этот равнодушно холодный убогий мир, подумал он.

31. Крайняя

В Павильоне.

Бекк и Вершинин одновременно посмотрели на Сандру. Только что они рассказали свои видения и теперь ждали того же от девушки.

— Чего уставились? — грубо спросила она.

Как оказалось, с момента как они нашли Платформу для нее прошли секунды.

— Не зря у арабов женщины идут на 2 шага позади мужчин! — философски изрек Бекк.

— Это ты к чему сейчас? — напряглась Сандра.

— Начинается извечный спор между полами!

— Остыньте! — Вершинин поспешил разрядить обстановку. — Что с этим будем делать?