Мракобой

У меня рука с пистолетом лежала на крыше машины. Не потрудившись ее поднять, я выстрелил. В груди Вертолета возникло сквозное отверстие размером с голову. В отверстие хорошо просматривалась трава и остатки забора за ней.

Вертолет с изумление посмотрел на дыру и рухнул наземь. Я повалился следом. Пришёл в себя, когда уже темнело. Встал, кое-как доковылял до багажника. Достал сумку, открыл.

Там были не наркотики, а лежала тяжелая пачка из сколотых вместе нескольких древних тетрадей. Когда-то желтые, они за давностью лет почти потеряли цвет.

13. Большая резня

2 день войны. Мукомольный проезд.

Ночь Пестель провел на улице. Спал под вывеской «Продукты», свернувшись в куртчонке и вжавшись спиной в стену. Сам себе напоминал испуганного щенка, спасающегося от большого пугающего мира. Дом реновации на Мукомольном равнодушно возвышался над ним, пустой и изнасилованный чужими людьми. Он сунулся было на другой этаж, но бежал в паническом ужасе, потому что там гремели явно кавказские мотивы на современный клубный манер. Всего лишь в одной из квартир, но он во всех подробностях представил, что они сделают, когда наткнутся на него. Улицу он ложно считал более безопасной, как будто там на него наткнуться не могли. А если и наткнутся, то не тронут, что с него взять. Он даже стал выдумывать отмазку на случай, если пристанут, что он не москвич, а приехал на заработки, скажем, из Ставрополя-на-Волге, где подобно застреленному старому лосю издыхал большой автомобильный завод, бывший краса и гордость рухнувшей империи.

Он проснулся едва рассвело, но не от рассвета, а от визгливого шума старого насоса. Это сосед Слава не знаю с какого этажа накачивал шины старого такси. Он и раньше не давал спать по утрам, хотя можно было накачивать колеса с вечера и никому не мешать.

Пестель поднялся, в коленях был холодный хруст, оправил куртку и подошел. Все это время Слава делал вид, что не обращает на него внимания. Это же нормально, человек спит на улице как собака. А если вспомнить, что еще и война.

Они поздоровались. Не за руку, а словами. Хотя с остальными соседями Слава всегда здоровался за руку.

— Что, на свежем воздухе решил поспать? — хохотнул Слава.

Он был мордатый, мужик в теле. Пузо торчит между майкой и брюками. Слава разговаривал так, словно никакой эвакуации не было. Обычное подтрунивание над недотепой соседом. А сам себя он считал безусловно шустрым малым.

Пестель, стесняясь просить, всё же решился.

— Сосед, довези до Измайлово! 3-я Прядильная улица! У меня там…

Он не договорил, был грубо прерван.

— Да мне по херу, что у тебя там! Чем платить будешь?

— Мне нечем! Меня обокрали!

— Рыжье! Кольца! Часы в браслете! Хоть что-нибудь!

— Только это… — Пестель показал замызганную куртку.

— Ну за это тебя даже на велосипеде никто не повезет! — хохотнул Слава.

Пестель в отчаянии понял, что тот сейчас сядет и уедете, увезя последнюю надежду на спасение Дианы.

— Стой, сосед! Ну как ты можешь? Война все же! — повысил он голос, что в общем то было ему не свойственно.

Слава презрительно сощурился.

— Какой ты на хер сосед? Нормальные люди все уехали! И пошел бы ты со своей войной! Мне бабки надо зарабатывать!

Он обрушился наетым задом в водительское кресло, зло захлопнул дверцу, и едва заведя мотор резко дал газ. Машина юзанула колесами, выдав вонючий дым и след сажи на асфальте, и стартанула с места.

Опустошенный Пестель смотрел как веселенький силуэт маневрирует во дворе, а потом исчезает за углом реновационного дома.

Ему хотелось в туалет, пить и кушать. Все одновременно. В туалет он сходил за кустик. Со всем остальным пришлось погодить. Он представления не имел, чем будет жить. В Москве у него никого не было.

День разгорался. Солнце начинало печь. А еще пугали ядерной зимой, подумал он.

Из добра у него оставалась лишь куртка. Отряхнув и сунув ее в порезанную сумку, направился со двора. Свернув за угол, сразу увидел машину Славика. А еще куда-то торопился, подумал он.

Славик был с каким-то мужиком. Нашли время болтать, неприязненно подумал Пестель. Меня так послал.

Ноги его приросли к асфальту, когда до него дошло, что происходит. Славик стоял на коленях, а здоровенный бородатый мужик за ноздри задрал его голову кверху так, что глаза едва не вылезли из орбит. А потом мужик стал резать Славику горло узким длинным лезвием.

Пестель видел раньше, как режут горло. В кино. Чик-и ровный разрез. В жизни все оказалось гораздо более мерзко и страшно. Убийца работал словно на бойне, слой за слоем погружая нож все глубже, пока лезвие не зашкрябало по костям позвоночника. При этом он ловко уклонялся от струй жирной алой крови. Сделав дело, он отбросил тело, упавшее со звуком очень мокрой тряпки. Славик остался лежать большой неопрятной кучей, с вывалившимся незагорелым пузом. Убийца рылся в его карманах.