Мсье Гурджиев

После 19 ноября 1922 года

Дорогой Богги!

Надеюсь, что вы с Салливаном отыщете уголок в сельской местности, рядом с Даннингом. Я очень рада, что Вы находите Селсфилд чересчур шикарным. Он очень, очень красив, но это не для жизни. Слишком в стиле «кушать подано». Появляется ли у Вас когда-нибудь желание возобновить отношения с Лоуренсом? Мне это интересно. Хотелось бы узнать, что он собирается делать, как намеревается жить теперь, когда годы странствий закончились. Он и Э.М. Форстер могли бы понять «Институт», если бы оба этого захотели. Но Лоуренса, конечно же, удержит его гордыня. Здесь никто не «возвышается» над остальными. То, что я Вам пишу, может показаться несущественным, но на самом деле это не так.

Я с любопытством жду новостей о Вашей встрече с Идой. И сразу же вспоминаю о чулках, которые прибыли в прекрасном состоянии. Какая гениальная идея завернуть их в «Тайме». Чулки очень красивые, именно такие, как я люблю носить вечером. Ноги в них выглядят словно при лунном свете.

Здесь очень холодно все холодает и холодает. Мне принесли толстые сосновые поленья вдобавок к моему запасу угля. Уголь слишком плохо разгорается. Я не вылезаю из шубы. Облачилась в нее, как в ниспосланную мне Богом броню, и не снимаю ни днем, ни ночью. После этой зимы даже сама Арктика меня бы не испугала. К счастью, все же светит солнце, и нас очень хорошо кормят. Но я буду рада наступлению весны.

Дорогой, мне пора садиться за урок русского языка. Хотела бы, чтобы Вы об этом знали. А еще я занимаюсь «умственной арифметикой», это начинается так: 2x2 = 1, 4x4 = 13, 5х5 = 22, и так далее в быстром темпе, с музыкальным сопровождением. Это не так просто, как кажется на первый взгляд, особенно когда движешься в обратном порядке. Воистину, в тридцать четыре года я только начинаю свое образование. Я не могу писать Э. по поводу ее книги. Она мне показалась ужасно фальшивой и глупой. Совсем не произвела на меня впечатления сказки, я не заметила в ней ни одной феи. И вообще ничего не увидела. А подшучивания над мужьями, двуспальными кроватями, Богом и брюками меня вовсе не занимают, я их боюсь. В сущности, все это лишь грустный звон старой музыкальной шкатулки.

Пока до свидания, мой самый дорогой Богги!

Всегда Ваша Виг