Мсье Гурджиев

Сижу на зеленой лавочке рядом с Пат Магуайр и греюсь на солнце. Пат читает вслух вроде безобидную книгу: «Совершенно беспристрастная критика Человеческого Существования, или Сказки, рассказанные Вельзевулом своему внуку, в трех частях». Первая из книжной серии под названием «Всё и вся». Пат читала, а мне вскоре стало смертельно скучно, и я перестала слушать. Автор этого фантастического произведения, когда-то произвел очень сильное впечатление на Пат ей посчастливилось с ним познакомиться в Нью-Йорке в 1949 году, незадолго перед его смертью. «Такой крупной личности я больше не видела ни разу, утверждала она. Описать его почти невозможно. Это существо совсем иной природы, чем остальные. Даже не скажешь, симпатичный он или нет, веселый или грустный. Он просто бесподобен. Само совершенство. Рядом с ним я чувствовала себя в точности, как и Успенский «вырвавшейся на волю»: казалось, что разом упали все преграды. Он влил в меня огромную энергию, я почувствовала большую внутреннюю силу. Готова была подчиниться любому его приказу, потому что поняла: вот «мой настоящий наставник».

Объяснения Пат показались мне слегка туманными. Как она догадалась, что Гурджпев и есть «ее настоящий наставник»? Да расскажи подробней, что там было?

Пат засмеялась.

Он сидел на диване и наблюдал наши потуги в точности повторить сложнейшие движения, как они описаны в книгах. Вдруг встал, вынул из кармана горсть конфет, швырнул их на пол и приказал: «Деритесь за них!» Тут же все на четвереньках ринулись в это дурацкое сражение за конфетки. А я не могла двинуться, так была ошеломлена. Просто фантастика. Если б не видела, не поверила.

Да и я не прочь, говорю, на такое поглядеть. А какой он внешне, твой наставник?

Толстый морж с роскошными усищами, которые ле- зут в рот. Ну, как в «Эсквайре».

Так вот каким был человек, затеявший суматоху.

Таким и должен быть, решила я, настоящий писатель.

Но мне-то что за дело, ведь так славно греться на солнце и наблюдать за голубями, старинными моими друзьями, снующими у фонтана, слушать странное попурри, лью- щееся из открытых окон консерватории. На занятия идти не надо, впереди два солнечных безмятежных денька! Замечательно, что уик-энд мы проведем вместе с моей нью-йоркской подругой. Ах, как я была счастлива! Обычно в этом парке все мое общество составляли голуби, но с ними ведь не поговоришь. Хотя книга была скучной, мне приятно просто слышать голос Пат. Как мало надо для счастья! Мое «пробуждение» было кошмарным, а ведь можно было избежать коварной ловушки, если бы я хоть немного вслушалась в то, что Пат читала. Если бы не нагнали на меня скуку те путаные речи, что показались мне безобидной чепухой, если б из всей книги я не запомнила бы только одно слово Вельзевул, повторю: Вельзевул. Но не было у меня ушей, чтобы слышать, потому я так легко уступила огромному соблазну, именуемому «работой».