Мщение Баккара

Почтовый экипаж ехал по зеленеющей долине, в конце которой виднелись домики города Г., освещенные восходящим солнцем.

Спустя десять минут карета ехала уже по прекрасному бульвару, ведущему на ярмарочную площадь, на которой толпилось необыкновенное множество народа.

Почтарь пустил лошадей шагом, но вскоре совсем их остановил.

Лакей виконта слез с козел и подошел к дверцам.

— Сударь, — сказал он, — нам нужно обождать. Все улицы перегорожены, по-видимому, готовятся казнить какого-то преступника.

При этих словах Рокамболь невольно вздрогнул.

Маркиз и виконт взглянули в окна кареты и увидели невдалеке два красных столба гильотины, вокруг которой стояли цепью конные жандармы, а вокруг них теснились толпы народа, сбежавшегося с окрестностей поглядеть, как свалится с плеч человеческая голова.

Рокамболь побледнел и отвернулся, чтобы не видеть этой ужасной картины.

— За что его казнят? — услышал он чей-то вопрос.

— Он убил женщину, которая его усыновила.

Волосы Рокамболя поднялись дыбом, и сердце его при этом странном совпадении сильно забилось.

— Вот он, вот он, ведут! — раздались крики в толпе.

В то время как Фабьен, закрыв глаза, мысленно молился за несчастного, осужденного на смерть, Рокамболь, тщетно старавшийся сделать то же самое, почувствовал, что им овладела непреодолимая сила, привлекшая его взоры к эшафоту, на котором стояли два человека — помощники палача.

Вскоре на эшафоте появилось третье лицо, с белокурой головой и бледным лицом.

Это был приговоренный. Он тихо поднимался на ступени эшафота, поддерживаемый палачом и тюремным священником.

Рокамболь видел, как священник подносил к его устам крест и читал ему напутственную молитву.

Вскоре за тем преступника толкнули вперед, придвинули к доске, которая быстро повернулась и приблизила его голову к ножу.

Перед глазами Рокамболя сверкнула молния. Эта молния была блеск полированного ножа гильотины.

У мнимого маркиза потемнело в глазах, и он в бесчувствии опустился на дно кареты.

Оставим на время Рокамболя и Фабьена в их дорожном экипаже и возвратимся в Париж.

…Однажды Баккара вечером сидела у камина в доме на улице Пепиньер и разговаривала с доктором Самуилом Альбо.

— Вы знаете, доктор, — проговорила она, — сегодня будет уже два месяца, как я поехала с Ролланом де Клэ во Франш-Конте.

— Знаю, — отвечал доктор.

— С тех пор, согласно моей просьбе, вы не делали мне никаких расспросов.

— Потому что ваше желание было для меня приказанием.

— Сегодня, — продолжала графиня, — настало время рассказать вам обо всем, что я сделала и что намерена сделать для достижения своей цели.

— Я вас слушаю, графиня.

— Вы знаете, доктор, что мы уехали с Ролланом де Клэ в почтовой карете. Я была в мужской одежде и в продолжение всей дороги называлась секретарем Роллана. Замок покойного шевалье де Клэ, перешедший во владение племянника его, Роллана, находится в полутора милях от замка Го-Па, к нему ведет проселочная дорога через лес. Вечером, по приезде нашем, я просила Роллана, чтобы он поехал к Асмоллю под предлогом каких-нибудь денежных дел и привез его вместе с маркизом, в котором я предполагала узнать Рокамболя.

«Но он узнает вас», — сказал мне Роллан.

«Не беспокойтесь, — отвечала я, — я увижу его, не показываясь ему на глаза».

На другой день, рано поутру, Роллан взял ружье и отправился в Го-Па пешком через большой сосновый лес. Здесь он встретил браконьера, с которым часто ходил на охоту. Браконьер рассказал ему, что д'Асмолль, маркиз де Шамери и герцог охотились недавно на медведя в Черной долине и что медведя убил маркиз, при этом он рассказал о геройской борьбе маркиза с медведем. Затем прибавил:

— Свадьба — дело уже решенное.

— Какая свадьба, —спросил Роллан.

— Свадьба маркиза с дочерью герцога, — отвечал браконьер, — кажется, она назначена уже на сегодня.

Роллан признался мне, что известие это до того его потрясло, что ружье чуть не выпало из его рук.

«Негодяй, называющий себя маркизом де Шамери, — подумал Роллан, — не должен жениться на девице де Салландрера».

Он скорым шагом продолжал свой путь к замку Го-Па, но еще не решил, какие меры принять к тому, чтобы помешать браку молодой испанки с низким самозванцем.

Но в то время, как Роллан подходил к холму, на котором стоял замок, он заметил всадника, в котором узнал старого доктора местечка Ольнеа.

— Это вы, доктор? — воскликнул Роллан.

— Здравствуйте, господин де Клэ, — отвечал доктор, казавшийся весьма озабоченным.

— Откуда это вы так рано, доктор?

— Из замка Го-Па.

— Разве там кто-нибудь заболел?

— Я приехал слишком поздно, — отвечал доктор со вздохом. — Герцог умер.

— Кто? — вскричал Роллан. — Герцог де Салландрера?

— Да.

— Чем же он заболел?

— Апоплексический удар. Несмотря на то, что я приехал довольно скоро, в нем не было уже признаков жизни.

И доктор подробно рассказал Роллану обо всем, что случилось в эту ночь в замке.

— Вообразите, — сказал он, — герцог испытал третьего дня сильные душевные потрясения, вызванные различными сценами охоты на медведя. Эти потрясения произвели сильное волнение крови, которое и было главной причиной апоплексии.