Мщение (СИ)

У Ригель была удивительная жизнь. Мать, Мессия Забини, в девичестве Роули, скончалась от сердечного приступа, когда той не исполнилось и два года, а отец на долгое время пропал из поля зрения Министерства, но потом снова вернулся, однако так и не смог занять достойную должность и всю жизнь проработал на полставки в бюро Перевозок, правда, надо отдать должное, жизнь у него закончилась скоро, он умер почти в то же время, что и мать Альбуса. Совсем недавно, около года назад, скончался и ее брат, Маркус, но умер он странным образом: его тело обнаружили недалеко от особняка Забини, и причины смерти были так и не установлены. Дело, как и многие подобные в то неспокойное время, когда вдруг начали вспоминать про Магическую мафию, было перенесено в разряд бытовых: в его крови нашли наркотики. Таким образом, в возрасте двадцати трех лет Ригель Забини осталась полной сиротой, а ее поместье и все то скудное имущество, что переходило к ней, исчезло. По крайней мере, в документах и архивах информации по этому поводу не было.

Альбус вздохнул, протерев глаза. Всю ночь они разгребали архивные записи, а потом стали опрашивать знакомых Ригель и узнали только то, что Маркус, ее брат, был жутким повесой и что именно из-за него у нее не осталось средств к существованию, поэтому Ригель и пошла работать в паб, так как ни образования, ни связей у нее на тот момент еще не было.

Они со Скорпиусом сидели в своем кабинете и переводили дух после бессонной ночи, попивая зелья бодрости. По воспоминаниям Скорпиуса тоже нечего было сказать о ней: типичная красивая стерва, у которой постоянно были приспешницы и ухажеры, ничего особенного. А сам Альбус, как не напрягался, ничего о ней вспомнить не смог: он всегда был далек от своих однокурсников и не принимал участие ни в каких мероприятиях, сторонясь всех, кроме Скорпиуса и своих родственников.

Это напоминало комедию, но ничего смешного, на самом деле, не было. Нужно было надавить на нее, но как? Этот вопрос мучал Альбуса с каждой секундой все сильнее, поэтому, немного подумав, он вдруг предложил:

— Может, сходим в «Мщение»?

— Предлагаешь расспросить заведующую? — протянул Скорпиус, резко вскинув глаза, под которыми уже проступали синяки. Все-таки, бессонная ночь не проходила бесследно.

— Надо попробовать все.

Недолго думая, они встали и трансгрессировали. И вновь им пришлось оказаться на уже знакомой площади, и у Альбуса появилось щемящее чувство ностальгии: именно здесь он впервые после выпускного увидел ее.

Паб был открыт и по-прежнему выглядел безобразно: потрескавшиеся гирлянды, обшарпанное здание и кровавого цвета вывеска — это место будто притягивало преступления и самый низ общества. Почему Ригель выбрала именно это заведение, было неясно, но еще более непонятное было то, почему она не уходит, имея такого богатого любовника в лице мистера Кроусона.

Но с каждым мгновением вопросов становилось все больше, а думать о них как минимум не было времени, поэтому Альбус резко дернул ручку и оказался внутри. Это было огромное пространство, освещенное только свечами, из-за чего создавался полумрак, темно-бордовые обои и такого же цвета шторы, свисающие со стен и ограждающие столики от танцевальной площадки, только сильнее нагнетали это ощущение темноты. Рядом с танцевальной площадкой находился бар, в котором работал молодой волшебник с раздраженным выражением лица, он протирал бокал, когда они вошли, но остановился, недружелюбно сверкнув глазами.

Ничего особенного: обычный волшебный паб, в котором из-за раннего времени не было посетителей и где играла спокойная музыка, расслабляющая сознание.

— Вам кого? — грубо проговорил бармен, облокотившись о стойку. — Никаких личных встреч без регистрации мы не организовываем, хватило сполна.

— Мы из Аврората, — Альбус достал удостоверение и раскрыл его, — пришли к заведующей.

Бармен хмыкнул, лениво махнув головой влево.

— Вам туда.

Скорпиус неодобрительно сверкнул глазами, но первый пустился по направлению к кабинету, и Альбус последовал за ним. Постучавшись, они услышали громкий писклявый голос, который разрешил войти. Дверь открылась, и они оказались в таком же темном помещение, в середине которого стоял длинный стол и за которым восседала статная, уже не молодая женщина с копной рыжих волос и кошачьими зелеными глазами, которые магнетизировали не хуже Ригель. Кроме стола, стульев и нескольких живых картин, которые поголовно щурились, в помещение больше ничего не было, из-за чего появлялось чувство какой-то пустоты.

— Авроры? — безразлично кинула она, выдвинув ящик и доставая оттуда длинную папиросу. Невербально взмахну палочкой, женщина подожгла ее и стала затягиваться, пуская длинные кольца дыма.

— Вы… — Скорпиус запнулся.

— На лицах написано, — перебив, усмехнулся она, перекинув ногу на ногу, — только у авроров такие безэмоциональные и пропащие выражения лиц. Отчаяние берет, как на вас глянешь.