Мщение (СИ)

— Да что ты знаешь, идиотка, — не выдержала Ригель, дав волю эмоциям. Как же она выводила ее из себя. — На что мне твоя жалость, Селена Кроусон? Ты — избалованная, лицемерная сука, которая строит из себя Мать Терезу, но которая, в глубине души, лишь мечтает самоутвердиться за счет неудачников, что поверили твоему ложному сочувствию. Ты настолько ничтожная, что тебе не хватает собственных сил, чтобы добиться чего-то. Все через мужа и этого лживого участия. Меня тошнит от тебя, и Самайна тоже. Знаешь, когда мы с ним придавались жаркому, необузданному сексу, то он никогда не вспоминал тебя. Боже, мы делали это на вашем супружеском ложе, где ты, наверняка, часами напролет проливала слезы. Это все, на что ты способна — плакать и жаловаться, а потом лицемерно жалеть других, внутри успокаиваясь, что есть неудачники похлеще. Ты — ничто. Без него тебя не существует, а его у тебя больше нет, — положив руку в карман и нащупав револьвер, Ригель медленно вытащила его и положила на стол. — Самайн мой.

Слезы медленно стекали по щекам, когда ее взгляд неотрывно следил за Ригель, а потом переключился на револьвер. Увидев его, она вздрогнула, резко вскочив и с ужасом уставившись на нее. Кажется, у Селены началась конкретная паника, что заставило Забини раздраженно поежится.

— Ты не…ты не сможешь! Тебя засудят…ты…

— Успокойся, дура, — спокойно перебила ее Забини, убирая руку от оружия. — Я не буду тебя убивать. Ты сама убьешься.

Она судорожно замотала головой, выражая отрицание, а все ее тело забилось мелкой дрожью. Казалось, еще чуть-чуть, и она упадет навзничь, что абсолютно не устраивало Ригель. И как у нее хватало сил цепляться за свою жалкую жизнь?

Поднявшись и захватив с собой оружие, Забини медленно и вальяжно стала приближаться к ней, как хищник к жертве. Селена явственнее затряслась и прижалась к стенке, округлив свои глаза. Страх читался во всем ее лице, что придавало какую-то уверенность. Подойдя вплотную, Ригель железной хваткой взяла ее ладонь и вложила в нее револьвер.

— У тебя больше ничего не осталось кроме жизни. Но есть ли смысл цепляться за нее? — медленно, растягивая гласные, проговорила Ригель, понизив голос. Под давлением ее слов Селена вся сжалась и будто бы уменьшалась на глазах, а потом до Забини дошло, что она просто скользит по стенке вниз. — Ты никому не нужна. Сайман проживет счастливую жизнь без тебя, ты же так его любишь, дай ему насладиться свободой и своим выбором, а не тобой, которую ему навязали только из-за связей.

— Ты… — залепетала она в какой-то агонии, револьвер трясся в ее руках, и вся она была такой жалкой, что об нее впору было вытирать ноги. —…я тебя ненавижу…жизнь…

— Покарает меня? — Ригель громко рассмеялась, отойдя на несколько шагов от нее, потому что отвращение, которое она питала к Селене было настолько велико, что Забини боялась, как бы сама не убила ее. — Уже, моя дорогая, уже. И больше я ей не позволю.

Посмотрев на нее в последний раз, Ригель медленно развернулась и пошла прочь из этой комнаты. Там, за стеной, ее ждал Альбус Поттер, который был единственным, кто мог заставить ее не делать этого, но… Поттер бы никогда не сказал бы так, потому что сам преследовал выгоду. Если бы он только начал презирать ее после того, как она довела до самоубийства несчастную Селену, то Ригель бы никогда не решилась на данный поступок. Но Альбус Поттер ничуть не отличался от нее: для него чужая жизнь не стояла ровным счетом ничего. И это веселило.

Ригель усмехнулась. Совсем немного, и Поттер попадет в ее сети, осталось только подождать. В конце концов, все всегда идет по ее плану: Самайн, лежавший у ее ног, Селена, которая скоро будет в гробу, и Альбус, который…был ее единственным вожделением и тайным желанием. Осталось немного.

Потому что Ригель не остановить.

========== 7. Сильнее боя в груди ==========

В Аду

Везде я буду.

Ад — я сам.

***

Минутная стрелка противно ходила взад-вперед, и такой однотонный ритм размягчал сознание, освобождая его от мыслей. Неотрывно вслушиваясь в этот звук, Альбус вздрогнул, когда резко прогремел бой часов, который ознаменовал полдень. Это и вывело его из состояния глубокой задумчивости и заставило оглядеться по сторонам: он сидел в гостиной своего дома, окруженный тяжелыми зелеными балдахинами и шепчущимися портретами, которые с неодобрением посматривали на среднего наследника. Правда, надо было отдать должное, из всех детей Гарри и Джинни, Альбус был единственным, к кому они относились снисходительно, и, возможно, дело было в том, что он являлся учеником Слизерина, а значит, обладал многими качествами, которые были присущи им.

Вокруг него столпились звуки: шептание, минутная стрелка, грохот сверху — все это гипнотизировало, заставляя все глубже опускаться внутрь себя, но Альбус боялся этого. Ему не хотелось знать, что находится там, в самой глубине, где сидит его настоящая личность. По крайней мере, так было раньше, до встречи с Ригель, которая показала, что настоящую душонку невозможно скрыть.