Мщение (СИ)

Если бы Ригель имела хотя бы каплю жалости, то непременно прониклась ею к Селене. Право, ничего против нее она не имела: миссис Кроусон была кроткой женщиной с добрым сердцем и какой-то манией понять и оправдать любого. Она была одной из немногих, кто относился к Ригель по-человечески, не называя ее шлюхой или стервой. Вернее, была единственной, кто это держал при себе, намеренно не портя отношения.

Честное слово, Забини, когда жизнь вновь столкнула ее с Самайном, не планировала портить ей жизнь, уведя его у нее, но у судьбы были другие планы; она заставила Забини понять, что Кроусон был слишком выгодным и видным человеком, единственным ее якорем, который, к тому же, был неравнодушен к ней еще с самой учебы в Хогвартсе.

Она смотрела в эти голубые глаза, наполненные горем, и вспоминала, как впервые увидела Самайна в своем особняке, куда он специально пришел, чтобы только повидаться с Ригель. Мерлин, он был так в нее влюблен в школьные годы, что не мог забыть об этом чувстве даже спустя годы, а когда ему посчастливилось завести знакомство с Маркусом, её братом, то сразу же воспользовался ситуацией и пришел навести ее.

Ригель смеялась про себя: это всегда было забавно — наблюдать, как успешный, красивый мужчина смотрит с вожделением и всеми силами пытается привлечь внимание. Но он был ей не интересен. Самайн оставался для нее просто игрушкой до определенного момента, когда вся ее жизнь перевернулась в одночасье. Тогда же она впервые увиделась с Селеной, миниатюрной блондинкой, которая смотрела этими большими глазами, в которых было столько жалости, что Ригель хотелось убить ее, лишь бы она только не смотрела так вызывающе, будто бы понимала, что у нее на душе.

Нет, ни черта Селена не понимала. Она, избалованная дочка одного из героев войны, проживала мирную жизнь в роскошном особняке и купалась во внимании, конечно же, ей было легко выжимать из себя жалость и вести с другими этически правильно. Богатая, тупая сука. И ведь таким в жизни везло больше всего.

Сейчас, когда они сидели в передержке, Ригель усмехалась по праву, вспоминая, как сильно ей пришлось пасть, как много ей пришлось сделать, чтобы подняться вновь, и она не позволит этой идиотке угробить все ее старания. Ни за что, никакая ее чертова человечность не стоила того, чтобы из-за нее Забини пришлось погибнуть.

— Послушай, Селена, внимательно. Я впервые в жизни сделаю одолжение и объясню тебе все, что происходит, — Ригель нагнулась ближе, так, чтобы эти глаза были напротив нее. Времени было мало, вот-вот должен был зайти Альбус и повести ее на допрос. Позволив себе усмехнуться, Забини расплылась в улыбке: чертов Поттер был не промах, он сам хотел ее смерти, чтобы избавиться от проблем, поэтому позволил Ригель с ней встретиться. Лицемерный, ублюдочный Альбус Поттер, который строил из себя борца за справедливость, был таким же сгнившим до костей человечишкой, как и она. Пора напомнить ему о его истинной природе. — Самайн не хочет видеть тебя в своей жизни. Он, дорогая моя, испытывает к тебе отвращение такой силы, что даже смотреть не может, не то, чтобы делить постель.

Селена вздрогнула, передернув плечиком. Вся такая невинная, наивная и неискренняя — от нее просто воротило.

— И он хочет упечь тебя в Азкабан, — продолжала Ригель, без капли смеха в голосе, специально, чтобы безжалостно раздавить ее, втоптать в грязь, — по правде говоря, это был наш план, заставить тебя пойти на такой отчаянный шаг. Все, что требовалось, прийти на самый значимый вечер страны и уничтожить твою репутацию в обществе. Ты такая импульсивная и глупая, поэтому неудивительно, что купилась на такой маскарад.

Замолчав, Забини внимательно проследила за реакцией своей жертвы. Она молчала, кусая губу, пряча взгляд, нервно сжимая руки. Селена была на грани отчаянья; так бывает, когда отдаешь свое сердце тому, кто никогда не будет принадлежать тебе и кто втопчет все твои светлые чувства в грязь. Внутри себя Ригель фыркнула: она бы никогда не позволила любви уничтожить в ней рациональность.

— Ты неудачница, и тебя даже не жаль. Каждый получает по заслугам.

— Точно, — медленно проговорила она вдруг, резко вскинув голову. В этих глазах стояли слезы, а губы ее были кровавым месивом. Жалкое зрелище. — Я просто дура, которая относилась к тебе с сочувствие…ты не заслуживаешь ничего хорошего…ты…