Мщение (СИ)

И, если говорить честно, ему отчего-то не хотелось, чтобы о их небольшой игре знал кто-то ещё: это было что-то личное; то, в чем он не признается никому — Ригель вызывала так много всего внутри него, что этой игрой лишь сильнее заводила, заставляя признавать, как сильно ему бы хотелось обладать ею.

Руки непроизвольно сжались, а дыхание сперло. Такая поистине нездоровая реакция порой пугала даже его, привыкшему, казалось бы, ко всему. Тяжело вздохнув, Альбус поуютнее устроился в кресле и перевел свой ленивый взгляд на окно. Солнце ещё светило, но уже заметно опустилось ближе к горизонту, слегка слепя его. Это придавало какое-то чувство умиротворения и спокойствия, поэтому он прикрыл глаза.

— Альбус, — услышал он сквозь пелену, — я пойду сейчас к Лили. Хочу поговорить с ней сразу, как она проснется. Я больше не могу ждать.

Открыв глаза, Альбус увидел, с какой мольбой смотрел на него он. В этом лице было столько надежды и каких-то ожиданий, что даже не верилось, что это Скорпиус Малфой, безэмоциональный сноб, который никогда бы в жизни не признался, как много значат для него некоторые люди.

— Смотри, не разбуди ее, иначе, — Альбус угрожающе повел бровью. Не нужно было лишних слов, чтобы они поняли друг друга, в конце концов, столько лет дружбы не могли пройти бесследно.

Его не стало в этой комнате тут же. Конечно, ему не терпелось увидеться с Лили, и Альбус не мог не понимать этого желания: всё-таки было что-то в их отношениях трогательное и проникновенное. С уходом Скорпиуса воцарилась праздная тишина, и он опять прикрыл веки, опускаясь в дурман. Ему виделась Ригель, облаченная в длинное, шёлковое, красное платье, которое раздваивалось от бедра и волной спускалась по длинным ногам. Она смотрела на него, кокетливо прищурив глаза, и все время удалялась, стоило ему только подойти ближе. Смеясь с каждым мгновением все больше, Ригель попросту игралась с ним, не давая себя поймать.

И единственное, что оставалось ему, это слушать стук от ее каблуков, который раздавался всякий раз, стоило ей уходить все дальше.

В тот момент, когда Ригель окончательно исчезла из вида, а звук все ещё доносился до его ушей, Альбус открыл глаза, прогоняя дремоту. Он ненавидел спать после шести, потому что всегда испытывал чувство, будто кто-то разбил его на осколки. И этот звук, противно отдающий в голове. Попытавшись избавиться от него, чтобы не сойти с ума, Альбус должен был в конце концов признать, что звук… реален.

Оглядываясь по сторонам, он все никак не мог понять, кто же был источником: Лили явно ещё не проснулась, а отец навряд ли был способен хоть на что-то в своем убитом состояние. Нет, это было что-то другое, и когда его взгляд случайно упал на окно, то Альбус обнаружил наконец виновника этого звука — сову, что так упорно стучала своим клювом по стеклу.

Оглянувшись по сторонам, он встал и распахнул окно, и в комнату тут же влетел большой белый филин с роскошным оперением и очень злобным взглядом. Кинув письмо на пол, птица, не прося даже еды или питья, вылетела прочь, демонстративно не замечая волшебника рядом.

Вскинув насмешливо брови, он захлопнул окно и присел на корточки, вглядываясь в конверт. На нем было выведено каллиграфическим почерком его имя и адрес, но отправитель не значился. Подняв и покрутив его со всех сторон, Альбус не заметил ничего необычного, поэтому вскрыл письмо, откуда выпал сложенный вдвое пергамент и что-то маленькое и сверкающее. Приглядевшись, он с удивлением обнаружили, что это была миниатюрная серебряная мышь, у которой в глазах были какого-то кровяного цвета камешки.

Его гложило непривычное любопытство, поэтому Альбус нетерпеливо развернул письмо и начал читать:

«Здравствуй, Альбус. Странно получать от меня письмо? Что ж, не обольщайся раньше времени, я пишу тебе ради справедливости… удивлен, да?

Впрочем, неважно. Прочти это письмо внимательно, Альбус, потому что я впервые решила сделать что-то хорошее, а такие поступки, кажется, нужно поощрять.

Так вот, когда мы были на вечере у мистера Гарварда, я слышала, как твой отец говорил о борьбе с Черными Капюшонами, которых все никак не удавалось поймать. Что ж, я заявляю со всей уверенностью и не без доказательств, что мистер Кроусон-старший, отец Самайна и главный борец с Пожирателями смерти, является одним из членов Магической мафии. Чтобы подтвердить это, я прилагаю к письму необычную вещичку — серебряную мышь, которая является чем-то вроде опознавательного знака и их способом переговоров. Если ты произнесешь заклинание, то увидишь выгравированное на ней имя и дату вступление в сообщество, также таким образом можно связаться и с другими приемниками. Заклинание я начерчу внизу, но самое главное — ни в коем случае не произноси его без уверенности, что сможешь сохранить свою жизнь.

Я отдаю это тебе, потому что надеюсь, что твой отец сможет поймать хотя бы его и заставить всю это группировку содрогнуться от страха.