Мщение справедливо

– Они уже говорили сегодня. Вероника сказала, что такую огромную сумму требуется собрать. Они договорились на среду.

– Вы что, совсем не любите жену?

– Какое вам дело. Ее будут охранять.

– Яшин с молодцами?

– Меня не касается. Поймите, полковник, я доктор наук, интеллигентный человек, я в жизни не украл ни копейки. Вы откроете мне бар? Или я разнесу его к чертовой матери! – Ждан взял молоток и стамеску, подошел к дверце из резного дерева.

– Стойте. – Гуров вновь приподнял, затем отпустил дверцу. – Напивайтесь, только без меня.

– Хотите остаться чистеньким? – Ждан схватил полную бутылку виски и убежал с ней в кабинет.

Гуров вновь закрыл бар, отнес инструменты в ящик, вернулся в кабинет. Сыщик понимал, что всякий разговор бессмыслен. Хозяин ему изрядно надоел и, понимая, что ничего ему от Ждана не добиться, Гуров спросил:

– Доктор! Профессор! Интеллигент! В жизни копейки не украл. А откуда у вашей жены, профессор, миллион долларов? Вашей зарплаты не хватит такой бар купить. Все повторяется, интеллигенция в роли наблюдателей и резонеров. А вы даже за свои собственные поступки не хотите ответ держать.

– А чего я-то? – Ждан ловко выпил из горлышка. – Муж за жену не отвечает!

– Она вашим именем торгует. Вашим, господин профессор, доктор наук и помощник Президента России. Ведь вашей супруге лично цена долларов сто, и то любителя искать придется. Бог с вами! Как я понимаю, Ланселоту вашей дамы противник попался не по зубам. Я в рыцарские времена не жил, тогда, наверное, говорили: противник не по плечу.

Гуров взглянул на телефонный аппарат, увидел, что шнур совсем не оборван, лишь выдернут из розетки, вставил его на место, набрал номер Татьяны. Ответила, конечно, Яна:

– Слушаю.

– А ты знаешь, что за ложный вызов на пожар могут и по попе надавать?

– Я что, в пожарную команду звонила? Я, по-вашему, дурочка, да?

– Маму можешь найти?

– Безусловно.

– Надо отвечать: «Обязательно». Будь другом, скажи ей, что я безуспешно выступил, еду домой голодный и злой.

– Не говорите в рифму, господин полковник, – ответила Яна. – Будет выполнено. Так, я понимаю, маму я сегодня не увижу?

– Ты боишься оставаться одна?

– Глупости, сейчас еще и девяти нет. Но вы все-таки разберитесь, порядок надо навести, меня, например, удочерить. Хотя, чурики-чурики, то, что мне нравится ваш голос, который звучит так, словно вы только что отобедали людоедом, и что от вас без ума моя мать, основания недостаточные, чтобы становиться вашей дочерью.

– Вполне разумно. – Гуров положил трубку, взглянул на дремлющего в кресле доктора наук и профессора, вышел из квартиры, захлопнул дверь и, ожидая лифта, раздумывал, по каким конкретно вопросам Ждан помогает Президенту России?

Галей устроился в СВ литерного поезда Москва—Петербург. В купе он ехал один, чему радовался – не любил болтливых попутчиков. В Питере знакомые были, он собирался вечерней «Стрелой» вернуться в Москву. День следовало провести таким образом, чтобы ни один умнющий мент не докопался, что поездка организована только ради создания алиби. Две встречи деловые, не придерешься: Галею назначена встреча у врачей в отношении брата.

Ликвидация Яшина спланирована примерно на семнадцать часов с минутами, а встреча с доктором в Петербурге назначена еще неделю назад на семнадцать.

Галей мандражил неизмеримо больше, чем когда занимался ликвидацией сам. Он расписал все действия Акима по минутам, ошибка исключалась. Но Галей знал, человек существо несовершенное, потому ждал худшего. Главная опасность проводимой, не слишком вообще-то сложной операции – это нервы Акима. Поздно Галей разобрался, что нервы у парня в Афгане попортили всерьез. Такое следовало засечь с ходу. Коли парень-здоровяк непрерывно улыбается, ему следует в кино сниматься, а не напряженную работу выполнять. Ну и хватит, как говорится, лицом к стене, слушать стук колес.

Татьяна записала передачу экспромтом. Сложилось буквально все. Сорвалась запланированная запись и освободилась студия. Мальчики-операторы были хорошими знакомыми, главное – профессиональными. Гримерную не заказывали, но на месте оказалась старый мастер, которая поняла Татьяну с полуслова.

Но главное, конечно, героиня. Когда Татьяна встретила Веронику Андреевну Ждан у бюро пропусков, пока они дошли до студии, режиссер напрочь забыла, что выполняет лишь задание Гурова. Ее так увлекла эта великолепная, далеко не юная, но по-женски в самом расцвете дама. Ее фигура, пластика и свобода движений, абсолютная уверенность в себе, которая, казалось, прямо стекает с ее ухоженных ногтей. Причем видно, что эти руки «сделаны» не за пять минут до съемки, а они никогда не знали никакой работы. Это были руки патрицианки. Фигура гостьи была далека от совершенства: коротковатые ноги, бедра просто широки, тяжелый зад. Мужики шутили, что на такой зад можно без всякого риска поставить стакан с водкой.