Мщение справедливо

Крячко послушно загремел посудой, но время от времени подсматривал, как начальник «качается» на тренажере, затем, проделав серию кувырков в разные стороны, начал падать на пол. Эта часть гимнастики всегда потрясала Крячко: друг падал виртуозно, словно каучуковый, как профессионал, переворачивался, вставал в полный рост, вновь опрокидывался, тут же оказывался на ногах, проделывая все это почти бесшумно. И это при росте сто восемьдесят с лишним и весе свыше восьмидесяти килограммов, а о возрасте лучше не вспоминать, начинали лезть в голову нехорошие мысли о собственных годах. И хотя Станислав был моложе друга чуть ли не на пять лет, однако сороковник не за горами, на улице зовут «мужик», скоро «отцом» величать начнут.

Когда Гуров занимался в тренировочном костюме, то смотрелся мужиком ладно скроенным, крепким, не более того. Но после душа, в плавках, еще не окончательно вытеревшись, он вошел на кухню переливающимся тугими мышцами суперменом. Увидев в глазах друга иронию, Гуров принял позу культуриста и рекламно оскалился.

– Меняй коньки на санки, шлепай прямо в Голливуд. Обучишь меня массажу, я при тебе прокормлюсь.

Сам Крячко спортом почти не занимался, но от природы был ширококост и здоров на удивление, хотя тугой животик уже видимо круглился.

– Насчет Голливуда не уверен, но у меня отец, отставной генерал-лейтенант, пашет на земле. Как конь двужильный, и рядом борозда всегда найдется. Так что мы с тобой действительно не пропадем.

Крячко глянул на шрам на груди Гурова, знал, что под лопаткой у него рубец значительно толще, и спросил:

– А мне ты скажешь, что конкретно учуял в деле?

– Некогда! – Надев халат, Гуров принялся за яичницу. – Начни тебя с ложечки кормить, ты вообще мышей ловить перестанешь. Думай, шевели ушами, мы с тобой историю убийства одновременно слышали.

Дом, вилла, замок или, как сейчас модно называть загородные строения, фазенда вице-премьера Барчука находилась всего в нескольких километрах от Окружной и в двух километрах от шоссе, неподалеку от Клязьминского водохранилища. Здесь строилось одновременно десятка три кирпичных уродцев самой причудливой формы. Несколько крепостей уже готово, среди них и четырехэтажный замок Барчука стоял на небольшом возвышении и поглядывал на подрастающее поколение с кривой усмешкой.

Над стройплощадками мотались разноцветные журавлиные шеи кранов, под ними топали, месили весеннюю грязь мужики в телогрейках, одни – в касках, другие – в ушанках, третьи – вообще с босыми головами. Чувствовалось, работа идет споро, даже весело: здесь, хоть и не шахта и не дальний Север, платят достойно, да еще приплачивают.

Измызгавшись по дороге, «Мерседес» Крячко смотрелся среди других чумазых иномарок нормально, внимания не привлекал.

– Хозяева заезжают взглянуть на строительство родового имения, – сказал Крячко.

– Для имения земли маловато, соток по тридцать-сорок, не более, – задумчиво ответил Гуров. – Я, конечно, не большой знаток Руси, но и спьяну в старину таких уродов не громоздили. Ведь для себя строили, детям, внукам, а из таких башен удобно лишь круговую оборону держать.

– А чего такие махины громоздят? Семья-то наверняка раз-два и обчелся. – Крячко обломил тоненькую веточку с набухшими почками. – Капитал зарывают, торопятся, пока у кормушки стоят, а шуганут, так на зарплату нынче и шалаш Ильича не построишь.

– Недобрый ты, Станислав. – Гуров повернулся к бледному, но уже пригревающему солнцу.

– Нормальный российский мужик, к воровству давно пообвыкший. А ведь просто как! Проверка яйца выеденного не стоит. Спросить декларацию о доходах, положить рядом строительную смету и поинтересоваться, мол, откуда дровишки?

– Любопытный, переобувайся, а то в твоих штиблетах с шоссейки не сойдешь. – Гуров забрался в машину, скинул туфли, натянул резиновые сапоги, прихватил заготовленный рюкзак, где, аккуратно завернутые, лежали две бутылки водки, шмат ветчины, огурцы, стаканы, иное необходимое.

Уже законченный дом, принадлежавший «на правах личной собственности» господину Барчуку, чуть ли не единственный был обнесен двухметровым железным забором, только красной звезды не хватало и КП с часовым – форменная воинская часть. Но одна стена у забора отсутствовала, на смежном участке громоздился длиннющий кран.

Оперативники торопливо обошли участок, пока не оказались с незащищенной стороны.

– Мужики, чего потеряли? – окликнул их ладный мужчина в телогрейке, с распаренным и обветренным лицом. – Тут не музей, может по голове так шлепнуть, что она враз с тапочками сравняется.

В говорившем не чувствовалось злобы или загнанной усталости. И Крячко ответил в тон:

– Мы верткие, в нас сразу не попадешь. Приехали глянуть, что у вас получается.

– Нормально. А вы кто такие, если не секрет? – Мужчина подошел вплотную, достал пачку «Явы», закурил. – Не угощаю, вы наши не курите. – Он взглянул на Гурова, угадывая в нем старшего.

– Прохожие мы, – усмехнулся Крячко. – Хотели домишко себе приобрести или построить. Да больно у вас тут все размашисто, нам бы поскромнее.