Мстерский летописец

1 марта 1862 года Иван Голышев ехал во Владимир на очередное заседание статистического комитета. Это был Дарьин день, с которого начинали обычно белить холсты. И снег в огородах i и под окнами в проезжаемых деревнях был устлан льняными белыми холстами. Денек был славный. Солнце вовс;ю старалось, растапливая рыхлые на Ьеверной обочине сугробы, кое-где уже и черные проталины проглянули, но путь еще был санный.

В начале заседания статистический комитет почтил память своего верного корреспондента, археолога Владимира Александровича Борисова, неожиданно умершего на пятьдесят третьем году жизни. Голышеву дали фотографию Борисова, с тем чтобы он сделал рисунок и отлитографировал портрет для готовящихся к изданию «Трудов» статистического комитета.

Иван Александрович часто вспоминал Борисова, начал уже по его совету собирать материал о своей Мстёре. На заседание комитета он приехал еще и с маленьким докладом-обоснованием своего замысла — открыть во Мстёре воскресную рисовальную школу и библиотеку при ней для крестьянских детей.

Сначала Иван боялся говорить отцу о школе. Литография работала хорошо, средства были, но отношения с отцом стали портиться.

Однако Александра Кузьмича задумка сына обрадовала. Вот уж чем можно утереть нос раскольникам! Рисовальная школа — дело невиданное. Школа Голышева, его сына. Тут уж и к отцовской славе прибавится.

Только дело оказалось нелегким. С чего начать? Иван решил посоветоваться с Тихонравовым. Но и Тихо-нравов не знал, кто разрешает открытие школ. Обратился к своему приятелю, директору училищ Владимирской губернии Николаю Ивановичу Соханскому, тот «представил» дело знакомому попечителю Московского округа. Оказалось — не по адресу. Разрешение временнообязанным крестьянам давало губернское по крестьянским делам присутствие, Константин Никитич Тихонравов поговорил с владимирским губернатором, и они решили войти в присутствие с ходатайством статистического комитета. Но это будет позднее, а пока Голышев докладывал на заседании комитета:

— Из числа жителей Мстёры большое количество занимается иконописным и чеканным мастерством. Сверх того при заведениях имеются по найму многие жители Палеха, Холуя и других сел. Сами хозяева заведений большею частью производят иконописание грубо, учась один от другого и, несмотря на собственную неопытность, принимают в свои заведения для обучения малолетних мальчиков, не стараясь тщательно обучать их и смотреть за правильностью рисунка, — стараются только, чтобы они скорее вырабатывали в их пользу деньги…

Комитет одобрил решение Голышева открыть рисовальную школу и библиотеку и выразил «признательность ему за полезные действия». Возвращался Иван Александрович домой окрыленный. Его имя много раз упоминалось на заседании комитета. В отчетном докладе за прошлый год отметили, что он безвозмездно доставил в комитет для будущего сборника «Трудов» триста экземпляров литографированных видов мстерского Богоявленского храма и различные гербарии. Теперь он будет готовить для «Трудов» портрет Борисова. Он все, что угодно, готов сделать для комитета, там его уважают, ценят, верят в него. От замыслов у него голова шла кругом. А Тихонравов, давно уговаривающий Голышева писать в газету, прощаясь, сказал:

— Жду вашу статью.

Тему для статьи подсказал случайно услышанный разговор:

— В Голдобине вон мужики запасной хлебный магазин открыли, — вели беседу двое мстерян.

— Да к чему нам хлеб-то иметь запасной? — возражал богатый крестьянин-хлеботорговец. — Ведь и без него можно обойтись, лучше составить хлебный запасной капитал. На деньги все, коли надо, достать можно.

— Не скажи, — возражал ему небогатый крестьянин, — у тебя пазуха толста, а как нашему брату понадобится хлебца-то купить да придем к тебе попросить, при крайности без денег, в кредит или под заклад, так ты нас и вздерёшь. А коли дашь без денег-то, уж, верно, в куле огреешь лишних рубля два. Да и хлеб-от отпустишь — хоть молотком разбивай. А когда будет хлебец в магазине, тогда дело-то поскладнее будет нашему брату, да и вы не так величаться-то будете.

Хлеб во Мстёру привозили издавна по воде из низовых губерний. Мстеряне побогаче торопились оптом скупить его, а потом перепродавали в разновеску бедным крестьянам с наценкой или давали в кредит и под залог.

Бедняк не смотрел, какой хлеб, не обвешивает ли его торговец, он радехонек был уже тому, что по милости торговца-богача, не имея денег, тащит домой куль муки.

Повелось даже так, что богатый торговец закупал хлеб двух сортов, соответственно и платя, как за два сорта. Потом же он хлеб второго сорта сбывал весной бедняку-крестьянину по цене первого.

То, о чем переговаривались крестьяне, Голышев и сам давно обдумывал вместе с отцом-старшиной. Тут Иван Александрович и решил написать в газету о хлебных магазинах, вопрос этот волновал многих, и не только во Мстёре.