Мстислав

Изогнувшись, Ивашка прыгнул на шляхтича, но тот увернулся.

Блеснула сталь меча, и Ивашка почувствовал, как острая жгучая боль перехватила дыхание. Последнее, что увидел он, были смерды. С деревянными вилами-двузубцами они бежали к ним на помощь…

Трупы врагов смерды столкнули в воду, а старого Чудина и кормчего Ивашку похоронили тут же, на перевозе.

Холодный северный ветер бил в лицо, шелестел засохшей листвой, голил деревья. Ветер протяжно и тонко свистел под стрехой, гонял облака по унылому серому небу.

Низко надвинув бархатную, отороченную соболем шапку, Болеслав кутается в чёрный, подбитый мехом плащ, ждёт, пока выведут коня. В стороне рыцари, королевская стража, уже гарцевали верхом, негромко переговаривались. У колодца гридни умывались гурьбой, лили друг другу на оголённые спины студёную воду из бадьи, пофыркивали.

Болеслав хмурится. Вчера воевода Казимир рассказывал, что какой-то русский лучник пустил в него стрелу. Она пролетела в одном локте от воеводы. Болеслав подумал: «Надо велеть Казимиру, чтоб готовил воинство в дорогу. Надобно домой ворочаться».

Из хором вышел Святополк в короткой шубе и мягких тёплых сапогах, переваливаясь с боку на бок, по топтался на негнущихся ногах. Болеслав сказал ему в сердцах:

Я посадил тебя на княжение, но твои холопы убивают рыцарей, а гридни не могут изловить виновных. Может, они с ними заодно?

Шляхтич подвёл коня, придержал стремя. Сердито поводив усами, Болеслав грузно умостился в седле, разобрал поводья и только после этого глянул на побледневшего Святополка.

- Ты, князь, на обратный путь выдели воинству прожитое да на каждого шляхтича по гривне серебра. А за тех, что люд твой побил, по три гривны виры положишь…

И тронул коня. Следом в беспорядке поскакали рыцари.

Земля Путше жалована ещё князем Владимиром, и на ней за Туровом да Выжгородом сёлами и деревнями живут смерды.

По устоявшемуся княжьему положению смерды, что живут на княжьей земле, платят дань князю, ежели на боярской - боярину.

В год 6526-й в великой бедности жили смерды. От Днепра до западных рубежей разорила шляхта Киевскую Русь. А от Дикого поля пронеслась печенежская орда, оставив копытный след да пепел.

Тут зима настала. Заявились к смердам княжеские и боярские тиуны, ездят с гриднями, где добром, где силой всё забирают. Платят смерды дань от дыма[107] и рала[108] мехами и кунами, зерном и мёдом, холстами и кожами, битой и живой птицей…

По первопутку боярин Путша послал в свои дальние деревни тиуна, а сам отправился в село за Вышгород.

Едет боярин, радуется. Хорошо всё обернулось. У Святополка первым другом и советником стал, в Вышгороде вместо сожжённых хором смерды-умельцы срубили новые, краше прежних.

Дорога то полем тянется, то лесом. Воздух свежий, морозный, в санях по сену медвежья полость положена. Закутался боярин в бобровую шубу, угрелся. Позади ещё сани порожние едут, а за ними, разобравшись по двое, следуют четверо гридней из молодшей дружины.

Село открылось за лесом. С десяток почерневших от времени и непогоды рубленых изб, крытых соломой, топятся по-чёрному, сараи и клети, занесённые сугробами, протоптанные тропинки к ним, пашня под снегом, над избами сизый дым столбами. Навстречу саням бежали босоногие мальчишки и девчонки. Старик на пригорке, приставив ладонь козырьком ко лбу, подслеповато всматривался в подъезжающих.

У крайней избы Путша вылез из саней, размял затёкшие ноги, сказал гридням:

- Сгоните мужиков.

Гридни спешились, привязали коней к саням, кинулись звать смердов из изб. Боярин сунулся в избу и мигом выкатился: едкий дух перехватил дыхание. На воздухе отдышался, цыкнул на шмыгавшую носами детвору.

Сошлись мужики, кто в чём. У одних на плечах латаные тулупы, иные в холщовых, длинных, до колен, рубахах, стали полукругом, топчут снег лаптями, знают, чего боярин приехал. Путша сказал хрипло:

- За нынешнее лето дань вами не отдана.

Смерды с ноги на ногу переминаются, молчат. Вышел вперёд старик, поклонился низко:

- Уволь, боярин-батюшка, нет нынче ничего, пограбили нас иноземцы. Погоди до будущего лета.

Покраснел Путша от гнева, выкрикнул:

- Добром не хотите, возьму что найду! - И повернулся к гридням: - Всё обыщите, а моё мне!

- Не забирай, болярин, не оставляй голодными, - взмолились смерды.

Старик перед Путшей на колени опустился, заговорил скорбным голосом:

- Болярин-батюшка, детишек малых пожалей. Весна голодна не с калачом придёт. В прошлую зиму тиун твой всё выгреб, от сосновой толчёнки брюхо раздуло, насилу до урожая дотянули. Нынче ты обижаешь.

Путша на старика двинулся, замахнулся посохом:

- Уйди прочь, смерд! - А потом к гридням: - Почто стали, либо не слыхали моего слова?

Кинулись дружинники к клетям, волокут на сани глиняные сосуды с зерном, берестяной туесок с мёдом, солонину, коробок с яйцами, снова ворочаются, шарят всюду. Один корову привёл, привязал к саням. Бабы и ребятишки вой подняли.

Склонился Путша к туеску с мёдом, поддел пальцем, лизнул, почмокал, потом пригрозил смердам:

- Сокрыть дань захотели? Сгоню с земли!

Молчат смерды, головы долу повесили, покашливают.