Мститель

Очень некстати вспоминаю, как прижимал к себе девчонку, и грудь начинает разрывать от противоречивых эмоций: с одной стороны не получалось отгородиться от того, что меня с какой-то больной маниакальностью тянуло к девчонке, а с другой меня глушил гнев на неё за чуть не испорченную жизнь. Чуть-чуть не считается, конечно, но эту её попытку я должен ей вернуть.

Внутри становиться так гадко из-за себя самого, что хотелось побыть одному — наверно, впервые за всю мою жизнь.

— Ооо, я знаю это выражение лица! — качает головой Кир. — Если я опять узнаю, что ты торчишь в какой-нибудь забегаловке и ищешь себе проблем на свою задницу — видит Бог, твою жизнь ничто не спасёт!

Болезненно хмурюсь, потому что таких вариантов я не рассматривал, но после того, как Романов подкинул такую идею, мозги уцепились за неё с недетской силой.

Но парням об этом знать совершенно не обязательно, так что я киваю с самым невинным видом, и мы разъезжаемся в разные стороны.

Дома паркую машину на подъездной дорожке и хмуро бреду внутрь, на ходу мысленно роясь в баре отца в поисках чего-нибудь подходящего: на приключения меня не тянуло, а вот от возможности расслабиться я не мог отказаться.

Подхожу к бару и вытаскиваю оттуда джин «Бомбей Сапфир»: крепость у него такая, что меня с пары стопок должно унести в астрал и развеять нахрен все побочные мысли.

Впрочем, внутренняя лёгкость появилась уже после первой: то ли я давно не пил, то ли зря сделал это на голодный желудок, который теперь верещал адским голосом и умолял меня потушить пожар, сжигающий не только мысли, но и мои внутренности. Вот только хрен я это сделаю, потому что уж лучше перепаленные внутренности, чем перегоревший предохранитель в голове.

Правда, последнюю подлянку голова всё-таки устраивает: подкидывает воспоминание о том злополучном вечере четыре года назад, когда в один момент всё полетело в тартарары…

Четыре года назад…

Клубная музыка оглушала до разрыва барабанных перепонок, но для нашей пятёрки — упс, четвёрки: Лёха пока ещё не готов к таким увеселениям — это было привычно и уже вполне нормально. Несколько коктейлей покрепче и юбок рядом покороче — вот и весь нехитрый рецепт шикарного вечера. С тех пор, как Лёха загремел в наркодиспансер, мы впервые выбрались куда-то развеяться, потому что ещё чуть-чуть — мозг взорвётся нахрен, ибо мы уже окончательно выдохлись. Не знаю, как у парней, а мои нервы были натянуты как струна; я уже и сам не знал, чего от себя ожидать, если в обозримом будущем не позволю себе расслабиться.

Я сидел у барной стойки и провожал глазами своих друзей, которые поднимались в вип-зону в сопровождении трёх красоток, а меня с ними почему-то не тянуло, хотя такой способ расслабиться я тоже принимал. Просто мне хотелось чего-то… настоящего, что ли; пусть девушка не будет моделью, зато более земная, осязаемая.

Хотя о чём это я? Пьяному мне лучше не включать мозги, а то выходит какая-то ахинея. Я вообще пришёл сюда отметить с друзьями стабилизировавшееся Лёхино состояние, так что голову — нахрен, логику — в топку, и пусть всё идёт, как идёт.

Окидываю взглядом зал в поисках чего-нибудь оригинального и натыкаюсь глазами на девушку, пробирающуюся сквозь толпу к барной стойке; с минуту я непонимающе вглядываюсь в её лицо, пытаясь понять, что привлекло меня в нём, и только когда она оказывается достаточно близко, я понимаю, в чём дело.

Она плачет. Нет, не так — рыдает, отчего её тушь потекла и размазалась по щекам.

— Один «Лонг Айленд», пожалуйста, — кричит она бармену.

Мои глаза лезут на лоб: чтоб заказать такой коктейль, у неё должна быть либо очень большая радость, либо полный пиздец.

И, судя по тому, что девушка сейчас была больше похожа на панду, у неё явно второй вариант.

Бармен весьма оперативно исполняет её прихоть, и девушка залпом осушает стакан — от увиденного даже у бармена глаза на лоб полезли: нечасто увидишь девушку, которая будет такими темпами хлестать крепкие напитки.

— Что, всё настолько плохо? — спрашиваю, с интересом разглядывая незнакомку.

Если не зацикливаться на этих разводах на её щеках, то можно увидеть, что девушка очень красивая, хотя штукатурки на ней всё равно многовато.

— Что, прицепиться больше не к кому? — таким же тоном возвращает она.

Я хмыкаю.

Колючая.

Не люблю таких.

Но для разнообразия можно было бы и такую.

Девушка тяжело вздыхает и поворачивается ко мне лицом.

— Вот у тебя было так, чтоб в один день всё к чертям полетело? — печально спрашивает.

Фыркаю: в последнее время у меня практически каждый день конец света, хаос и кризисы — особенно после того, как мы буквально с того света вытащили Лёху и, чем могли, помогли семье Макса. Он вон до сих пор ходит опущенный ниже плинтуса; а временами злится так, что хоть вообще к нему не подходи — кусаться начинает.

— А то как же, — улыбаюсь девушке. Голова ещё вроде ясная, так что я вполне могу выслушать рассказ про чьё-нибудь несчастье. — Не хочу показаться сволочью, но когда кому-то так же хреново, как и тебе, становиться как-то легче.

Девушка улыбается уголками губ и просит бармена повторить её заказ.