Мститель

— Боюсь, я тоже выпил, — безбожно вру, потому что вообще не притрагивался к спиртному последние сутки, но ничего не могу с собой сделать — отпустить Олю домой выше моих сил.

Её глаза смешно округляются от растерянности.

— Но я не могу спать в чужом доме…

Роняю голову на её плечо и вдыхаю её запах — не гель для душа, мыло или парфюм, а её собственный, который дурманит мозги похлеще Виагры.

— Это дом моего друга, — не соглашаюсь с ней. — А значит не чужой.

— Ты будешь спать со мной?

Чёрт, мог ли я услышать что-то лучше этого?

Ну, разве что «Давай займёмся сексом».

Согласно мычу, потому что не уверен, что смогу сказать хоть что-то без всей этой пошлятины, которая сейчас лезет в мою голову.

В этой девушке даже ресницы заставляют Корсакова-младшего болезненно пульсировать. А уж когда она так открыто прижимается ко мне всем телом, обвивая руками и ногами, я просто готов сдохнуть за то, чтобы прямо сейчас войти в неё. Особенно учитывая, что она прижималась ко мне ещё и своей…

— Хочу спать, — перебивает Оля мои совершенно развратные мысли.

Причём, очень вовремя.

— Отнесу тебя наверх.

Подхватываю её на руки, бережно прижимая к себе, и несу сквозь плотную стену гостей, которые расступаются перед нами, словно море перед Моисеем. Хер знает, что такого они увидели на моём лице, что коллективно решили убраться с дороги, но я без проблем пересёк просторное помещение и поднялся по лестнице на второй этаж, автоматически занося Олю в комнату, в которой обычно сплю сам, когда остаюсь у Романова. Укладываю её на постель, и её глаза сразу закрываются, хотя мою руку она не выпускает.

— Спой мне, — тихо просит она.

Я не пою. Вообще. Не потому, что не умею, а потому, что пение — это особое отношение к человеку, а в моей жизни прежде не было особенных людей. Но её тихий голос — словно ключ разблокировки, после активации которого тело начинает жить собственной жизнью.

И я запел.

Единственную песню, которая сейчас пришла в мою больную голову — «JONY — Аллея».

Оля улыбается уголками губ и медленно засыпает, если судить по её расслабляющемуся лицу. Целую её в висок, пропуская каштановые пряди волос сквозь пальцы, и готов поклясться, что спящая Оля — самое милое и сексуальное, что я когда-либо видел.

И эта девушка моя, даже если она пока не знает об этом.

Ловлю себя на мысли о том, что я неисправимый придурок, потому что сразу не разглядел, что Оля и Олеся на самом деле — два совершенно разных человека, несмотря на точное внешнее сходство.

Нежный Ангел и бездушная сука, если быть точным.

И я обязательно выясню, почему они обе так похожи.

Оля вздыхает, невольно привлекая моё внимание, и я заставляю себя встать и выйти из комнаты, пока не набросился на неё, потеряв голосу окончательно. Единственное, что сможет вывести меня из строя — изрядная доза алкоголя, за которой я и отправился обратно в бильярдную.

Парни уже заканчивали партию, когда я с мрачной рожей влетел в помещение и направился прямиком к бару.

— Ууу, кому-то обломался секс, — хмыкает Макс.

Устремляю на него снисходительный взгляд.

— Поздравляю, шутка из репертуара Лёхи.

Шастинский обиженно фыркает, но тут же ухмыляется снова — будто щелкнули кнопкой.

— Походу, можно секту создавать — раз уж у меня последователи появились.

Делаю глоток коньяка и киваю.

— Правильно, братан, неси всякую херню — что угодно, лишь бы у меня мозги от твоего трёпа в узел завернулись и потеряли способность думать.

— Испанский стыд, да ты не шутишь! — охреневает Лёха и тут же откладывает кий в сторону. — Когда другу херово, напиться — святое дело!

— Ну, в эту веру я готов обратиться, — ржёт Костян, и мы застываем с раскрытыми ртами: он реально РЖЁТ — впервые за последний месяц. Правда, в ответ на нашу реакцию хмуриться. — Бля, ну я ж не робот! Заебался уже с тучей вместо рожи ходить!

Одобрительно хмыкаем и разливаем начатую мной бутылку по пяти коньячным бокалам — до самых краёв, ибо нехрен мелочиться. Правда, в этот раз тупо бухаем — без подъёба, шуток и болтовни «по душам» — просто нахуяриваемся в хлам, сбегая каждый от своих проблем.

Вот только градус совершенно не гасит моё желание; да ещё чёртова песня «The Weeknd — High for this» будто специально своей атмосферностью подстёгивает подняться наверх, разбудить девушку и воспользоваться её предложением. Но ведь я джентльмен — уже ненавижу это слово — поэтому пью до тех пор, пока тело не перестаёт отзываться на сигналы мозга. Растекаюсь медузой на кожаном диване, и память так некстати подкидывает мысль о том, что Оля хотела спать со мной.

Как здоровый мужской организм устоит против такого?!

Меня разрывало между тем, чтобы не оставлять девушку одну и тем, чтобы не напугать её утром своим помятым видом.

Короче, алкоголь сделал своё «чёрное» дело, и в итоге я отрубился там, где упал.

Просыпаюсь от того, что кто-то явно бессмертный настырно трясёт меня за плечо, а потом выливает на голову холодную воду.

— Вот же сука! — ору невидимому врагу.