Мститель

Рикки был счастлив. Он занимался тем, ради чего приехал сюда. Его трогала благодарность, с какой крестьяне отдаленной деревни, уже пять дней не видевшие еды, и их большеглазые дети принимали мешки с пшеном, порошковым молоком и суповыми концентратами. Он не мог произнести ни слова на сербскохорватском, общем для всей Югославии языке, ни на его боснийском диалекте и ничего не понимал в местной географии. Поэтому Джон Слэк назначил в напарники Рикки одного из местных боснийских сотрудников миссии, молодого парня по имени Фадил Сулейман. Он довольно сносно говорил на выученном в школе английском и исполнял при Рикки обязанности гида, переводчика и штурмана.

За четыре недели апреля и две мая Рикки отправил родителям шесть писем и открыток.

В начале третьей недели мая он остался на базе за главного. У Ларса, так звали шведа, на горной дороге Хорватии отказал двигатель. Джон Слэк взял один из джипов и отправился ему на помощь.

Тут-то Фадил Сулейман и обратился к Рикки с просьбой.

Как и тысячам других обитателей Травника, Фадилу пришлось покинуть свой дом. Он объяснил, что семья его жила на ферме, стоявшей на склоне гряды Влашич. Ему отчаянно хотелось узнать, осталось ли хоть что-нибудь от этой фермы. Короче говоря, нельзя ли ему впервые за три года навестить родной дом?

Рикки с удовольствием отпустил бы его, однако дело к одному только отпуску не сводилось. Добраться до места по размытым весенними дождями горным дорогам можно было только на внедорожнике. А это означало, что Фадилу пришлось бы отдать второй джип.

Рикки колебался. Он очень хотел помочь боснийцу, но насколько безопасны нынче горы? Не так давно там повсюду шныряли сербские отряды, обстреливавшие Травник.

Так это же было год назад, настаивал Фадил. Сейчас на южных склонах совсем безопасно. Тронутый мольбами Фадила и представив себе, что должен испытывать человек, потерявший родной дом, Рикки согласился. Но с одним условием: они поедут вместе.

Весеннее солнце сделало поездку приятной. Отъехав от города километров на двадцать по главной дороге, они свернули направо. Дорога, постепенно превратившаяся в проселок, пошла вверх. Вокруг стояли одетые в весеннюю зелень буки, ясени и дубы. Машину начало заносить на поворотах, и если бы не полный привод, они ни за что не добрались бы до места.

Дубы скоро сменились хвойными деревьями, и наконец, на высоте полутора километров над уровнем моря, джип въехал в невидимую с нижней дороги долину. Посреди ее стояла ферма. От дома остались лишь покрытые копотью камни, все остальное сгорело. За загонами для скота еще возвышалось несколько сараев с провалившимися крышами.

Рикки посмотрел Фадилу в лицо и сказал:

– Мне очень жаль.

Оба вылезли из джипа, Рикки молча следовал за Фадилом, который осматривал руины своего дома. Миновав загон и до краев наполненную недавними дождями выгребную яму, они дошли до сараев. Тут послышалось приглушенное попискивание.

Под куском мокрого брезента прятались дети. Их было шестеро, от четырех до десяти лет: четыре мальчика и две девочки, старшая их которых, по-видимому, была им за мать. Увидев незнакомых мужчин, дети оцепенели от страха. Фадил дружелюбно заговорил с ними. Немного погодя девочка начала отвечать на его вопросы.

– Они из Корича, это деревушка в шести километрах отсюда, – пояснил Фадил.

– Что там произошло?

Фадил задал девочке несколько вопросов на местном диалекте. Девочка сначала отвечала ему, а потом залилась слезами.

– Пришли мужчины. Сербские ополченцы. Вчера ночью, – Фадил вздохнул. – Деревня была совсем маленькая. Четыре семьи, два десятка взрослых, двенадцать детей. Теперь все мертвы. Когда началась стрельба, родители этих детей крикнули им, чтобы они убегали. Их спасла темнота.

– Боже мой, ну и страна. Надо отвезти их в долину, – сказал Рикки.

Фадил с Рикки вывели детей из сарая на яркий солнечный свет. Каждый из них цеплялся за руку другого, того, что постарше. Пели птицы. Красота долины завораживала.

На опушке леса показались люди – десятеро, на двух джипах камуфляжной окраски. Люди тоже были в камуфляже – и вооружены до зубов.

Стив Эдмонд, семидесятипятилетний, неимоверно богатый дед Рикки Коленсо, был крупнейшим горнопромышленником Канады. Но богатым он не родился. Родился он в отличавшемся крутыми нравами шахтерском поселке провинции Онтарио. В 1938 году он вступил в Королевские военно-воздушные силы Канады, спасаясь от безработицы, одолевавшей горную промышленность Канады. Мир тогда не нуждался в канадском никеле.

Когда Стив Эдмонд, повоевав в Европе, вернулся домой, Канада была уже другой страной, да и сам он стал другим человеком – увешанным наградами героем войны, попавшим в самую гущу экономического бума. Он происходил из Садбери-Бейзин, в Садбери же и вернулся. Отец его был шахтером, дед тоже. Медь и никель добывали под Садбери с 1885 года, и все это время там трудились Эдмонды.