Мстители Каррига

Паргетти, занимавшийся настройкой передатчика, был как громом поражен. Но Белфеор словно ждал этого момента. Он выбросил руку вперед и схватил что-то, лежавшее на столе возле коммуникатора. Энергетическое оружие. Старая, но действенная штука.

Огненный луч поразил Герона, а слуги, которым показалось, что из руки гостя бьет молния, с воплями разбежались.

3

Когда Бавис Кноль, в третий раз потеряв терпение, прикрикнул на слуг, которые облачали его в церемониальные одежды, он понял, что из-за бессмысленной раздражительности может прозевать мгновение, когда должна появиться вечерняя звезда. Чтобы успокоить расходившиеся нервы, он велел позвать арфиста.

Музыкант с глубоким поклоном осведомился, чего желает его господин.

— Спой мне балладу о рыжем Слоине, — приказал Бавис Кноль.

Арфист снова поклонился, сел на обтянутую красным бархатом банкетку, убрал со лба длинные темные волосы и тронул струны.

Ясный тенор певца, мелодичная музыка смягчали настроение Бависа Кноля, отвлекая от мрачных мыслей. Баллада о рыжем Слоине была настолько древней, что никто не знал, когда ее сложили. Она повествовала о том, что привело к первому междуцарствию. Раньше, в глубинах столетий, существовало девять родов, а не восемь, как в нынешние времена, и главой девятого рода, тотемом которого был граат, являлся некий коварный, ненавидимый всеми интриган. Сын же его был самым искусным планеристом своего времени, и когда пришла весна и настало время Королевской Охоты, все были убеждены, что именно он убьет короля и род его придет к власти и продаст город племени разбойников, которое осаждало его уже три лета.

Но с юга явился рыжий Слоин, известный герой-воин, взявший слово на собрании перед началом Королевской Охоты. Хотя он и не принадлежал ни к одному из местных родов и даже не был жителем города, все были в таком страхе перед угрозой триумфа Граатов, что готовы были ухватиться за любую соломинку. И хотя никто не верил в его успех, сошлись на том, что Слоин должен получить позволение отправиться на Королевскую Охоту вместе с другими претендентами.

Он врезался со своим глайдером в затылок короля, и они вместе рухнули в кратер вулкана. Теперь уже ничто не препятствовало захвату власти главой рода Паррадайл. Первым действием этого человека было истребление изменнического рода Граатов: взрослых членов его он уничтожил, а детей распределил по другим родам. Затем были изгнаны разбойники и восстановлен мир.

Бависа Кноль застыл в задумчивости, а слуги торопливо заканчивали свою работу: навешивали ему инсигнии, причесывали бороду и раскрашивали ее пастой из масла и сажи, как все было раньше, — еще до того, как люди научились считать число дней в году, и неожиданно наступило первое весеннее новолуние. Тогда, без сомнения, созвали сход и общим голосованием избрали самых дельных для сражения с королем. Все произошло само собой, не так, как сегодня, когда роды всю зиму проводили в подготовке к Охоте, заставляя своих претендентов подолгу тренироваться, совершенствовать планеры-глайдеры и улучшать конструкцию стрел — чтобы летели они быстрее и точнее, а вонзались глубже.

Королевская Охота, приняв строгие формы, стала ритуалом, и именно в этом заключалась ее суть, — точно так же, как в маленьком сухом семени заключается зародыш могучего дерева.

Арфист закончил, и едва прозвучали последние аккорды, как дверь распахнулась, и вбежал единственный сын Бависа Кноля, Амбрус.

— Мой почтенный отец, — сказал он, небрежно поклонившись, и продолжал, не дожидаясь ответа: — Я хотел бы знать, когда произойдет то, что следует делать, — сейчас или утром.

— Что? — спросил Бавис Кноль ледяным голосом, смерив юношу взглядом с ног до головы. Когда он смотрел на этого темноволосого парня — с брюзгливым ртом и диковатыми глазами, — лишенного и тени интеллектуальной утонченности, то временами спрашивал себя, всегда ли наилучшим образом обстояли дела с верностью его жены. Хотя люди обыкновенно утверждали, что их регент силен, как колонна, и тверд, как камень крепости, он никогда не рубил с плеча. Он был терпеливым стратегом, способным просчитывать на годы вперед.

Он знал, насколько редко наследуются положительные качества, даже через множество поколений. Но, кажется, Амбрусу передались только недостатки предков. И все же с этим тяжким бременем надо было как-то жить.

Амбрус не понял реакции отца и уставился на него пустым взглядом.

— Ты знаешь, что я имею в виду — то, что должно сделать! — настойчиво повторил он.

Бавис Кноль подавил вздох и откинулся в кресле. Вытянув сначала одну ногу, затем другую — чтобы слуги могли натянуть и зашнуровать церемониальные сапожки.

— Скажи мне, Амбрус, кто считается самым многообещающим претендентом?

Лицо парня просветлело. Он понял, что отец не хотел обсуждать щекотливый вопрос в присутствии слуг.

— Не значит ли это, — продолжал Бавис Кноль, — что наибольшие шансы — у Саикмара из рода Твивит?

— Это правда, — подтвердил Амбрус, пытаясь изобразить энтузиазм, которого не ощущал. — Говорят, за последние сорок лет лучшего кандидата не было.