Муаррат

После того, как мы поговорили с девушкой, и она уснула, положив голову мне на грудь, я некоторое время просто лежал, исполняя роль то ли матраса, то ли подушки. Потом осторожно освободился, заменив себя на истинные постельные принадлежности. Девушка пошевелилась, но не проснулась. Пробормотала чьё-то имя. Но не своего погибшего мужчины. И не моё, как бы этого не хотелось.

Я тихо вышел в коридор, закрыл дверь и некоторое время пытался успокоить сумбур в башке. Получалось не очень. Вроде бы дела шли на лад. А если подумать, с чего я так решил? Мало ли чего придёт в голову нашей колдунье завтра?

Поэтому я пошёл к Вере. Может ещё надоумит. Однако сестры в доме не оказалось, как и якута. Возможно, пошли заниматься водоплавающими бурёнками. Им в последнее время Вера уделяла больше внимания, подзабыв про лохматых свинок. Те, впрочем, не обижались, шастали где попало и играли в какие-то странные командные игры.

Дина сосредоточенно таскала по комнатам своё инвалидное кресло, явно имея целью разобрать приспособление на запчасти.

— Дура, — сказал я и собака тотчас завиляла хвостом. — А если, не дай бог, опять потребуется?

Чистый взгляд преданных собачьих глаз дал понять, что в такую вероятность никто не верил. Ну, Дина точно не верила.

В голову пришла дурацкая идея. А с другой стороны: почему дурацкая? Если кто-то, кроме Веры тут и мыслил более-менее логично, то только он. Даже не знаю, как будет выглядеть наше общение, но попробовать стоило.

Кусака сидел на берегу реки и рассматривал своё отражение. Ну или хрен его знает, что там можно высматривать в тёмной мутной воде. В который раз я поразился тому, как быстро дракончик перерос Вериных собак и достиг размеров того самого медведя, которого не так давно отметелил хвостом. Столкнись они сейчас — даже не знаю, что осталось бы от Михал Потапыча.

— Привет, — сказал я и сел рядом. Дракончик покосился на меня и приподнял правое ухо. А, чёрт! — «Привет».

В голове появилась несколько карикатурная картинка зверушки, стоящей на задних лапках и приветственно машущей передними. Ну, как-то так, учитывая, что под зверушкой подразумевался я. Мысли разбежались и я принялся сгонять их в одно целое. Представилось, будто я бегаю за стаей мышей. Кусака одобрительно фыркнул.

Я прокрутил в голове наше последнее общение с Муаррат, причём пришлось здорово напрячься, чтобы картинка получилась как можно чётче и последовательнее. Кстати, я заметил, что мысленное общение здорово дисциплинирует мышление. В самом начале получалось хуже некуда.

Дракончик немного подумал и прислал довольно странный сигнал. Картинок не было, но я ощутил вежливый скепсис и вопрос. Дракон сомневался в искренности девушки и спрашивал: от него-то я чего хочу? Это получилось так быстро, словно я думал собственную мысль. Попытавшись ответить так же, я тут же запутался. Кусака заперхал и протянув лапу, плеснул мне в лицо водой. В чувство приводил, стало быть.

Ладно, так не получается, значит, попробуем иначе. Я вновь передал тот последний кусок разговора, где Муаррат сказала, что завидует Маше и просила сделать её счастливой. Лично мне казалось, будто девушка в тот момент была абсолютно искренней.

Кусака опять задумался и принялся болтать в реке передними лапами. Мысль, которую я принял, можно было расценить, как осторожное: «может быть». Типа: «лично я — сомневаюсь, но, если надеешься на успех — попробуй». И потом странное: «в любом случае, я останусь с тобой».

Внезапно дракончик резко подался вперёд, словно собирался нырнуть в реку, потом резко отпрыгнул и окатив меня брызгами, выбросил на берег метровую рыбину, бешено бьющую хвостом.

— Приятного аппетита, — я вытирал мокрое лицо. — Рыболов хренов!

Дракончик стоял и смотрел на меня.

— Думаешь, ей понравится? — я пожал плечами. — Ну да, дареному коню в зубы не смотрят. Спасибо, дружище.

Машина дёрнулась.

— Приехали, — сказал Иван.

8

Николай пребывал в рассеянно-благодушном состоянии, которого можно добиться осознанием того, что во всём мире наступил абсолютный мир. Ну, или накатив сто пятьдесят-двести грамм вискаря. Поскольку войны продолжались, причина блаженной ухмылки на физиономии Лифшица казалась вполне определённой.

Приветливый хозяин даже предложил нам продегустировать новое творение Гриши, имевшего наглость разлить самогон в бутылки «Блю лейбл». Я не совсем понимал, к чему собственно эти понты в нашей глухомани, однако должен был признать, что качество продукта с каждым годом реально повышалось. Кажется, наш доморощенный спиртовой магнат готовился к выходу на мировой рынок.

Так вот, выслушав предложение, Иван посмотрел на меня и одобрительно крякнул. Ещё бы, в кои то веки Лифшица не требовалось раскручивать на побухать. Однако же, над головами дамокловым мечом висело предупреждение Веры. На физиономии якута сейчас читались совершенно противоположные по направленности мысли.