Муассанитовая вдова

Слезы страха и осознания собственной вины застряли в горле. Дурацкое крошащееся асфальтовое покрытие болезненно врезалось в подошвы стоп. Дождь перешел в цветной ливень, капли барабанили по дороге, вспенивая лужи, коралловые вспышки молний окрашивали мир в кровавые тона. Оенталь за каких-то полчаса превратился в филиал ада. Намокшее платье мешалось, сковывая движения, кожу жгло, но я бежала, не разбирая дороги. Легкие рвало в клочья от нехватки кислорода, от раскатов грома закладывало уши. Стопы, кажется, стерлись до мяса, но это все мелочи по сравнению с тем, что сейчас творилось там, у входа в «Гаванну».

«Вселенная! Умоляю, хоть бы Льерт остался жив! Пожалуйста… Я даже на Цварг готова вернуться, только бы он выжил!..»

Я хотела позвать кого-то на помощь, но, как назло, стоило начаться кислотнику – и Оенталь вымер. Все наглухо заперлись в домах, отгородились от внешнего мира ставнями или тяжелыми жалюзи – не докричаться сквозь грохот небес.

Почему пошел кислотный дождь?! Почему не ледяной? Они наступают раньше, и вообще по прогнозу до них целый месяц! Горечь на несправедливую ситуацию неперевариваемым колючим репейником стояла в желудке, слезы обиды текли по щекам, смешиваясь с каплями дождя. Кожу нещадно щипало…

Остановилась перевести дыхание, которое уже больше походило на хрипы, и невольно оглянулась. В конце улицы возник силуэт одного из громил. Миг ужаса и оцепенения – и я вновь рванула изо всех сил.

«Бежать! Бежать!..»

Пустынные улицы, холодные лужи с шипящими пузырями, темные закрытые окна… Время от времени попадались узкие улочки с подворотнями, но в них забегать опасно. Вдруг там тупик? Вселенная, где я вообще? Куда бегу?

Звук шлепков тяжелых ботинок приближался. Улицы, здания, дорога, дождь, темные тучи – все слилось в кошмарный сон.

– Лучше остановись, красотка, ты начинаешь меня злить! – крикнул мужчина.

Он догонял, между нами остались какие-то десятки метров.

Улица, переулок… От безысходности я все же свернула в какую-то подворотню. Тупик! Сердце пропустило удар, отчаяние захлестнуло, но тут же сменилось радостью – мусорный бак! Старого образца вместо современных утилизаторов, из пластика и с вогнутой крышкой…

«Можно спрятаться!»

У меня почти получилось. Почти. Еще бы секунд пять-шесть, и я бы успела. Уже схватила крышку, но очередная молния осветила пространство, и меня болезненно рванули за волосы назад.

– А-а-а! – заорала не то от испуга, не то от внезапной боли.

– Вот и попалась, куколка! А я предупреждал, не зли меня! Бегаешь словно лань! Хорошие ножки, посмотрим, как они в деле… – прорычал урод, грубо разворачивая к себе лицом.

Лучше бы я этого не видела…

Раскрасневшаяся от бега морда, крошечные глазки-бусины, плоский широкий нос. Когда он криво усмехнулся и демонстративно провел языком по верхней губе, мелькнувшие острые треугольные зубы повергли в тихий шок. И абсолютно лысая голова, которой нипочем кислотник, – у него там чешуя, что ли, растет?.. На голову выше, втрое шире в плечах. Торчащие пружинками волосы на груди и даже шее, отвратительный запах пота и алкоголя. Я впала в ступор и не сразу почувствовала, как огромная лапища поползла по моей попе.

Решение созрело само собой. Крышка мусорного контейнера все еще была в моих руках. Конечно, от удара хлипким пластиком такому мордовороту ничего не будет, но вода, точнее кислота, собравшаяся в вогнутой части… Пусть кожа на голове повышенной прочности, то никто не говорил, что глаза так же неуязвимы.

Зачерпнула горсть кислоты… Ух, едкая! Защипало…

– Стой смирно, если не хочешь, чтобы тебе было больно, – пробасил урод.

Наклонился ко мне, примеряясь, как удобнее пристроить жертву, – и я резко выплеснула все, что было в ладони. Ублюдок взвыл, хватаясь за лицо.

– Ах ты мелкая дря-я-янь!

«Дрянь, разумеется», – усмехнулась про себя и вылила на уродливую голову остатки из крышки. Не так много, конечно, а если учесть, что он закрылся руками, то и вовсе ерунда, но временного ослепления, надеюсь, достаточно. Рептилоид завопил пуще прежнего, пытаясь выцарапать собственные глаза и сгибаясь вдвое, из-за шиворота показалась волосатая шея с выступающими позвонками. Я не удержалась и ребром крышки ударила в основание черепа. Сообразила, что натворила, лишь когда преступник со смачным шлепком рухнул на землю. Превозмогая омерзение, приставила пальцы к мясистой шее… Жив.

Поспешно отдернула руки от вонючего тела, вытерла ладони о подол и пошла куда глаза глядят. Ливень перестал лупить с такой силой, сменившись моросью, а та – мелким градом. Обхватив себя руками, брела, пошатываясь, от холода зуб на зуб не попадал, и я периодически грела дыханием пальцы, надеясь на гены, – цварги болеют очень редко.