Мученик

Только вот голос прозвучал странно – что-то случилось со связками. Таннер закашлялся, и изо рта брызнула кровь. Одеяло словно покрылось розовой росой. Таннер опустил голову и увидел, что по груди стекают ручейки крови.

– Надо было оставить его там, где он находился в безопасности, – сказал Дантек. Голос теперь доносился будто издалека. – Не стоило пытаться его понять.

– Быстрее, – протягивая руку, прохрипел Таннер. Потом – Дантек? Понять что?

Но Дантек уже пропал.

Воздух со свистом утекал из дыхательного шланга в открытый космос. Таннер попытался было прижать разрез рукой, но тот оказался слишком глубоким. Руки сделались липкими, грудь тоже; даже волосы на ней и те сбились в колтун.

Таннер хотел еще раз окликнуть Дантека, но обнаружил, что горло не слушается. Он мог издавать только булькающие звуки. Таннер сделал попытку выбраться из постели, но движения были замедленными, словно он вдруг оказался под водой.

Наконец, очень медленно, ему удалось подвинуть одну ногу, перекинуть ее через край кровати и опустить на пол. Теперь осталось лишь позаботиться о другой ноге, а потом он встанет, подойдет к зеркалу, посмотрит на себя как следует и постарается понять, где допустил ошибку.

29

Несмотря на темноту, мальчик уверенно шел вперед. Несколько раз он вынужден был останавливаться и нетерпеливо дожидаться, когда Олтмэн и Ада его нагонят.

Они приближались к месту, и Чава заговорил, но смысл сказанного оставался для Олтмэна туманным.

– Бруха. Она хотя и была мертвая, но все же помогла нам. Я отправился за ней, и она пошла со мной, и говорила со мной, и научила, как поступить. А ведь если бы она не пошла, как бы я понял, что нам делать?

Он посмотрел на Олтмэна, явно ожидая ответа.

– Я не знаю, – ответил тот, чуть задыхаясь после долгой прогулки по песку в неприспособленной обуви.

Такой ответ, казалось, удовлетворил Чаву.

– Но она пошла. И она показала нам, что нужно делать. Круг. – И мальчик покосился на Олтмэна.

– Э, что ты хочешь этим сказать? Какой еще круг?

Мальчик глянул на него, потом остановился и начертил что-то на песке. Олтмэн посветил фонариком и увидел круг.

– Вот что я хочу сказать, – пояснил Чава и зашагал дальше.

Олтмэн покачал головой. Ход мыслей мальчика был настолько необычным, что создавалось впечатление, будто общаешься с жителем другой планеты.

Внезапно юный проводник остановился. Он соорудил из скрещенных пальцев «хвост дьявола» и указал вперед.

Олтмэн направил в ту сторону луч фонаря и увидел частично погребенные под песком остатки костра. Он ждал, когда Чава пойдет дальше, но мальчик замер и сходить с места явно не собирался. Тогда Олтмэн обошел его и приблизился к кострищу, чтобы взглянуть самому.

Осторожно отгреб песок ногой в сторону. Взору предстало большое количество полусгоревшего плавника, совсем черных головешек и пепла. Потом вдруг он сообразил, что некоторые куски дерева на самом деле никакое не дерево, а кости. Они были человеческими или, по крайней мере, размером с человеческие. Но что-то в них было не так – они выглядели странным образом деформированными и перекрученными. Среди костей также попадались кусочки чего-то напоминавшего кожу или, возможно, морские водоросли. Так Олтмэн подумал вначале, но, приглядевшись получше, засомневался – структура их казалась очень странной.

– Как ты думаешь, огонь мог так изуродовать кости? – спросил он Аду.

– Не знаю.

Олтмэн покачал головой. Почему так получается, что он вечно сталкивается с вещами, которые выше его понимания? В нем ли самом заключена проблема, или же что-то неладно со всем миром?

Олтмэн ковырялся носком ботинка среди пепла, обгоревшего плавника и костей, пока не выкопал череп. Он весь почернел, и у него отсутствовала нижняя челюсть. Не сохранилось ни одного зуба – причем впечатление создавалось такое, будто зубы не выпали, а их там никогда и не было. Нижняя сторона верхней челюсти выглядела ровной, без единого углубления.

– Значит, оно напоминало нечто среднее между воздушным шаром и человеком? – спросила Ада.

Чава кивнул.

– В какой позе оно сидело?

Мальчик на мгновение задумался, затем опустился на колени и прижатыми к туловищу руками уперся в песок.

– Руки у него становились ногами, – объяснил он.

– Что это значит?

– Кожа была та же самая, и плоть тоже.

«Возможно, это был просто ужасно изуродованный человек», – подумал Олтмэн. Наверняка существовало логическое объяснение. Да, но тогда встает вопрос: как такой калека сумел прожить столь долго?

Внезапно ему пришла в голову мысль.

– А где находился «воздушный шар»?

Чава, так и продолжавший сидеть на песке, поднял руки к тыльной стороне шеи и покрутил ладонями.

– Каких он был размеров? – спросила Ада.

– Очень большой.

– Больше моей руки? – уточнил Олтмэн.

Чава кивнул.

– Больше моего туловища?

Снова кивок.

– Размером с дом?

На этот раз Чава заколебался, но все же согласно опустил голову.

– Порой он становился меньше, но в конце… да, пожалуй, он действительно был размером с дом.

– Ты хоть что-нибудь поняла? – спросил Олтмэн Аду, когда они, проводив мальчика до окраины бидонвиля, возвращались домой.

– Не больше тебя.