Мучимые ересями

Зубы лейтенанта Гвардии обнажились в хищной ухмылке, когда люди начали падать, причём некоторые из них кричали от боли в раздробленных лодыжках, а безрассудная атака их товарищей сбавила темп. Эта неожиданность даже близко не подошла к тому, чтобы остановить их, но она разбила их строй, оставила дыры в их рядах и значительно замедлила скорость их движения.

Самые первые из них добрались до позиции Гвардии позади дуги из фургонов и сельскохозяйственного оборудования, защищающей единственную дверь гостевого дома. Они бросили себя вверх и через препятствие, только для того, чтобы попасть на смертоносные штыки, ожидающие их с другой стороны. Острая сталь вонзалась в мягкую плоть, вскрывая животы и грудные клетки, перерезая глотки, и люди закричали в агонии, когда кровь брызнула и задымилась под проливным дождём.

Штыковая подготовка для Имперской Гвардии была разработана майором Клариком и капитаном Атравесом. Она отражала не только факт преимущества в пределе досягаемости ружья перед мечом, но и тот факт, что ружьё короче и удобнее копья или пики. Что оно может быть использовано для парирования или блокирования, а также для атаки… и что оно может убить или искалечить с любого конца.

Люди, нападавшие на гвардейцев Хаскина, никогда не сталкивались ни с чем подобным. Они ожидали, что дождь нейтрализует ружейный огонь гвардейцев, и так оно и было. Чего они не ожидали, так это абсолютной смертоносности винтовок со штыками в руках людей, которые точно знали, что с ними делать.

* * *

Глаза Митрана Дейвиса расширились, когда первая дюжина его людей обрушилась обратно с импровизированной баррикады, корчась в агонии или уже мёртвыми. Он не мог видеть, что происходит на самом деле, но было очевидно, что штыки гвардейцев оказались даже более эффективными, чем он опасался.

Остатки его передних рядов сдали назад, и он выругался, так как они отскочили от наваленных фургонов и повозок. Он понимал их потрясение, но давать защитникам время оправиться от первоначального натиска было худшим, что они могли сделать.

— Бей их! — проревел он. — Бей их!

* * *

Лейтенант Хаскин почувствовал прилив надежды, когда нападавшие отпрянули назад. Он знал, что это было неразумно, учитывая количество людей снаружи, но было очевидно, что они были не готовы к жестокости оказанного им приёма. Они отступили — не совсем уж неуверенной толпой, но явно колеблясь снова вступить в бой.

Затем он услышал единственный раздавшийся голос.

— Бей их! — прокричал тот резкую команду, и толпа людей зарычала, снова двинувшись вперёд.

* * *

Люди Дейвиса бросились обратно в сторону гостевого дома. Из-за сломанных лодыжек и штыков они потеряли четверть своих сил в первой попытке, но их всё ещё было в два раза больше, чем гвардейцев Хаскина, и на этот раз они лучше представляли, с чем им придётся столкнуться. С их стороны никогда не было недостатка в храбрости или решимости. Было удивление, которое заставило их отступить, но на этот раз они не были удивлены.

Они приближались, выкрикивая свою ненависть, бросаясь в зубы Гвардии, и внезапно с обеих сторон налетело ещё больше нападавших, так как Ларак и Абилин бросили своих людей в атаку. Гвардейцы на флангах повернулись лицом к своим новым врагам, но на этот раз их было просто слишком много. Одна только тяжесть тел несла их вперёд и через баррикаду.

Дисциплина и выучка гвардейцев держали их вместе, пары мужчин сражались как команды, пытаясь прикрыть друг друга, но их охватила рукопашная схватка, и воцарилось безумие. Дисциплина и тренировка могли сработать лишь до определённой степени, даже со всем мужеством в мире, стоящим за ними, и командная работа, которая предсказывала возможное выживание, развалилась, подавленная числом и хаосом. Ночь распалась на безумно кружащиеся клубки индивидуальных схваток, а гвардейцев было слишком мало, чтобы выиграть такой бой.

Императорская Гвардия умирала трудно… но она умирала.

* * *

Шарлиен Армак просунула ствол ружья в прорезанную Сихемпером бойницу и нажала на спусковой крючок.

Жестокая отдача крупнокалиберного ружья на дымном порохе безжалостным молотом ударила в её стройное плечо. Ощущение у неё было такое, словно лошадь только что пнула её в ключицу, но она повернулась и наполовину бросила разряженное оружие Дейшину Тейсо, а затем схватила последнее из шеренги, стоявшей у стены. Большая часть порохового дыма осталась снаружи, но дым от запала завис и закружился, поднимаясь к потолку спальни, чтобы присоединиться к облаку, уже висевшему там.

Кто-то молотком застучал в ставень снаружи. А потом сквозь ставень просвистел пучок арбалетных болтов. Один из них с рычанием пронёсся мимо головы Шарлиен, промахнувшись на несколько дюймов, прежде чем уткнуться в дверь спальни, и она почти вслепую просунула дуло винтовки в бойницу и снова нажала на спусковой крючок.