Мучная война

Своих товарищей он нашел в боевой готовности: аббат Жоржель заказал карету на семь часов вечера, о чем Рабуину, успевшему перезнакомиться едва ли не со всеми слугами в гостинице, сообщил один из лакеев. Удалось заполучить и еще кое-какие интересные сведения, дополнявшие картину: аббат потребовал смазать ему сапоги салом, из чего следовало, что, добираясь до цели своей поездки, ему придется идти по снегу и грязи, а значит, встречается он не в гостиной, что тем более загадочно, ибо на улице давно стемнело. Следовало как можно скорее подготовиться к новому повороту событий, а из-за исчезновения Ластира приходилось в корне менять план. Новую версию выстроили быстро. Незадолго до семи Семакгюс возьмет карету путешественников, устроится в конце Зейлергассе и, завидев Жоржеля, последует за ним. Николя и Рабуин снова обменяются одеждой. Агент покинет гостиницу незадолго до условленного часа, причем со скандалом, что непременно привлечет внимание подозрительных австрийских полицейских. Тем временем Николя в одежде Рабуина и под руку с подкупленной субреткой выйдет из гостиницы через черный ход. Дойдя до другого конца улицы, где обычно стоят несколько экипажей, он, в случае необходимости, возьмет карету и последует за Жоржелем. У себя в комнате Николя сменил великолепный серый фрак на ливрею и грубый плащ Рабуина, в то время как славный малый, надвинув парик и треуголку, закутался в плащ с меховым воротником своего начальника. Взглянув в зеркало, они убедились, что в полумраке перепутать их ничего не стоит. Теперь для выполнения плана требовалось всего одно деликатное условие: солидная пригоршня талеров, дабы пробудить скромность возниц, с недоверием относившихся к иностранцам.

Начало операции, назначенной на семь часов, прошло беспрепятственно. Жоржель, явно нервничая, вышел на улицу и, окинув подозрительным взором улицу, сел в заказанную карету. Спустя несколько минут Николя, Рабуин и Семакгюс также покинули гостиницу. Случаю было угодно направить Жоржеля в сторону Николя. Потушив фонари, нанятый комиссаром экипаж покатил за каретой аббата.

Николя не слишком хорошо знал город, хотя отдельные уголки уже казались ему знакомыми. Начался снегопад, и он испугался, что потеряет след, так как в Вене, в отличие от Парижа, не было уличного освещения. Вскоре они выехали на просторные улицы, и он сообразил, что они приближаются к стенам старого города. Он разглядел засыпанные снегом массивные формы, без сомнения, те самые бастионы и куртины, встретившие их при въезде в австрийскую столицу. Экипаж остановился, и он выглянул из окошка. Кучер указал ему на аббата, вылезавшего из кареты в сотне туазов от них.[9] К счастью, карета аббата оказалась превосходно освещена. Николя покинул экипаж и, держась в темноте, пошел за Жоржелем. Отойдя достаточно далеко, он услышал резкий свист и по донесшемуся до него звуку понял, что его экипаж отбыл в неизвестном направлении. Никогда не следует расплачиваться с кучером заранее, подумал он, пытаясь утешить себя тем, что если бы он не заплатил сразу, кучер вряд ли согласился бы принять участие в загадочном и рискованном предприятии. Еще он подумал, что шум отъезжающего экипажа мог долететь до Жоржеля и спугнуть его. Продолжая слежку, он старался оставаться в тени, ориентируясь на огни кареты аббата. Неожиданно сердце его часто забилось, и он остановился: ему показалось, что за спиной он слышит шаги. Он обернулся, однако ничего не разглядел, ибо глаза его все еще не отошли от яркого света фонарей экипажа. Поднявшийся ветер швырнул ему в лицо солидную пригоршню снега, и он на миг полностью оглох и ослеп.